сон, болезненно бледный Гельмут, произносящий странные слова, поведение конюшонка и подозрительная озабоченность Свиды не давали покоя. Марко вытащил из-за пазухи помятое письмо – причину возвращения домой. Там сообщалось о кончине Гельмута и о том, что ему наследует младший брат, поскольку законных детей господин не оставил. Марко выучил это письмо наизусть и чаще всего вспоминал указание на причину смерти: «Господина хватил удар». Каждый раз, думая об этих словах, он все сильнее сомневался в их правдивости. Что-то здесь неладно.
Ворон ворчливо пыхтел поодаль, отгоняя назойливых мух.
Марко наконец решился.
Вернувшись в Кирту, он подождал до темноты и снова пошел на конюшню. Конь Гельмута вскинул голову, увидев нового хозяина, но не издал ни звука. И к лучшему: Марко пришел не за Вороном, а привлекать к себе внимание не стоило. Даже калитка у ворот замка не скрипнула, когда Ройда ее открывал. Ночь будто встала на его сторону.
Поля и рощи завораживали бескрайним мрачным спокойствием. Где-то надрывно выла собака, пока ее, вероятно, не пнул под ребра хозяин. Марко перешагнул глубокую лужу, бледно и грязно отражающую лунный свет.
Ройда вдруг вспомнил одного случайного спутника, с которым трясся в повозке до полевой лечебницы. Парню было не больше пятнадцати, без обеих ног по колено – сказали, что из-за хаггедской боевой колесницы. Раненому дали тряпицу и его собственный шлем – очистить от пятен и пыли. Мальчишка тер, почти не останавливаясь, в течение всего пути – а добирались они вечер, ночь и целое утро. Перед тем как провалиться в сон, Марко видел, что в блестящей поверхности новенького шлема отражается свет, а раненый чему-то улыбается. «Он умер, – напомнил себе Ройда, – не доехал до лечебницы».
Луна, будто услышав его мысли, поблекла, но даже в темноте он разглядел в роще могильный холм.
Они положили Гельмута справа от отца. Холм еще не порос травой: беспокойный дух не давал ей взойти. Марко собирался попросить прощения, прежде чем опустить лопату, но так этого и не сделал. Брат еще не ушел насовсем и понял бы все без слов. Марко начал копать.
Почти сразу лопата уткнулась во что-то твердое. Он стал работать аккуратнее, медленнее, постепенно подбираясь к завернутому в ткань телу. Увидев очертания головы, Марко выругался: саван оказался насквозь пропитан кровью. Бросив лопату, Ройда стряхнул последние комья земли руками и разорвал ткань, чтобы открыть то, что осталось от отвратительно мертвого лица Гельмута и его размозженного черепа.
«Открой глаза, – подумал Марко. – Проснись, брат, и объясни мне, какого хрена все вокруг лгут».
Он не знал, сколько просидел так, прислонившись спиной к отцовской могиле. Тишина стояла невыносимая, даже насекомых не слышно. Близился восход.
– Твой парнишка пытался мне сказать, – вслух произнес Марко, обращаясь к брату. – Ходил за мной с испуганным лицом и раздражал. А Свида, подлец, думал, я не узнаю. «Удар хватил» пишет. Сколько раз тебя хватил
