свете, эмоциям не было предела. Но со временем чувства к отцу, который впрочем, жил особняком, в маленьком домике, при церкви на Берсеневской набережной, притупились. А вчерашний уборщик тронул Никиту за живое. Рана снова открылась. И как-то все не вовремя. Впереди серьезный шаг – свадьба. А этот уборщик, с отцовскими нравоучениями… Будь он не ладен.
Ощущая на себе взгляд Эллы, Никита встал с кровати.
В голову прилила кровь. Лицо побагровело.
– Спасибо. Дальше я сам.
– Я хочу с тобой попрощаться.
Никита вопросительно посмотрел на Эллу.
– Я не могу тянуть аренду квартиры. Переезжаю к матери.
Никита почувствовал тяжелый взгляд Эллы. Его аренда тоже была ему оброком.
Он не нашел, что ответить и не знал, как подбодрить Эллу, и просто обнял ее. Раньше, Никита выставлял квартиры, и вполне отлично обеспечивал себя. Но жизнь на кромке чужого счастья ему не приглянулась.
– Прости, что не смогу тебе помочь.
Элла по-доброму рассмеялась.
– Мы ведь даже не знаем друг друга.
– Но это не помешало тебе сегодня проведать меня.
– Ладно, не буду тебя задерживать. А то вдруг придет твоя невеста.
– Спасибо, что зашла.
Элла уже вышла из квартиры, как Никита окликнул ее.
– Эл.
Она вернулась.
– Да, – стоя в дверях, сказала она.
– Постарайся не бросать своих детей.
Элла с непониманием посмотрела на Никиту, легонько кивнула головой, и пошла к своей двери напротив.
Никита потянул на себя железную дверь и, захлопнув, поплелся в душ.
Снял вчерашнюю одежду.
Залез в ванную.
Открутил в душе холодную воду и подставил голову под ледяную струю.
Их дружба зародилась при странных обстоятельствах.
Никите было восемнадцать, Артему – двадцать один.
За неделю до окончания учебного года, в детском московском приюте, Никита пытался дважды выпрыгнуть из окна туалета, четвертого этажа, из здания для старшеклассников.
По словам одного из учителей Никита не был склонен к суициду, хотя рос довольно замкнутым ребенком. В переполненном приюте мальчик чувствовал себя ужасно одиноким. В отличие от других сверстников не был коммуникабельный. Хотя мог грамотно и долго рассуждать. Но это было большой редкостью, чем постоянством. Никита тяжело менял окружение, и не имел постоянных друзей. Казалось, дружба была ему противна.
Однажды на уроке философии он вступил в спор, что было ему не свойственно, с преподавателем, о межличностных отношениях между людьми: о тесной дружбе полов. Старый, со слипшейся у рта бородой, профессор, рассказывал ребятам, что человеку сложно быть одному. И поэтому каждый должен найти себе друга для взаимной помощи. За стенами детдома ожидает
