зданием, у смотровой ямы для машин. Там, где Артем менял колесо.
Артем ни капли не сомневаясь, в том, что Никита еще сможет заработать денег, решил их выманить.
На удивление Артем быстро втерся в доверие Никите, пообещав, что покажет ему родных. Взял деньги на бензин, с условием съездить к родителям в деревню, в Подмосковье, и больше не появлялся.
А когда снова объявился: Никита стоял в окне того самого туалета, откуда его пытался снять Сашка, – сосед по кровати. После того, как преподаватель философии покинул класс, Никита выбежал пулей, вслед за ним. Чуть не снес старика в коридоре школы, и побежал по ступеням на четвертый этаж.
На старом фургоне для перевозки хлеба подъехал Артем. Никита увидел с распахнутого окна машину и, спрыгнув с подоконника, побежал по школьному коридору на выход.
Не успели ребята обменяться рукопожатием, как лицо Никиты побагровело, и он пошагал обратно в школьное здание. Артем без задней мысли сказал: братец предки тебя не ждут. Ты главное не расстраивайся. Мой батя – алкаш тоже не балует меня своим присутствием в моей жизни.
Артем похлопал Никиту по плечу, достал из кармана джинс пачку сигарет и предложил выкурить по одной. Никита отмел пачку в сторону и, не проронив ни слова, пошел на четвертый этаж.
Ступая ногой в пустоту, Никита услышал за спиной голос Артема.
– Никит, не делай этого. Я погорячился. Старик, прости мне мою жадность. Не знаю я твоих «предков», но обещаю: если ты выпрыгнешь, я отгрызу себе руку. Умоляю.
За спиной Артема стоял все тот же Сашка, – сосед по кровати. А за ним еще пару таких же сирот.
– Никит, прошу тебя.
Никита смотрел под ноги. Голова кружилась. Было страшно. Не прыжок ужасал. Пугала дорога в ад. Один набожный воспитатель рассказал, что самоубийство – большой грех. Хотя вся эта жизнь напоминала Никите подобие ада. Самое страшное не смерть, а жизнь. Но все же Никита струсил сделать шаг в никуда.
– Я буду твоим другом, – пролепетал Артем.
Эта фраза отдернула Никиту назад.
Артем сделал аккуратно шаг вперед.
– Друг, я знаю, как сколотить капитал. Тогда ты отсюда дернешь раньше, чем положено.
Никита резко обернулся: опять врешь?
Артем через силу улыбнулся, но вышло никак.
– Я так и знал.
– Друг, не дури.
Обращение «друг» притягивало Никиту обратно. Мертвое, не привыкшее к дружбе сердце понемногу таяло.
Хотелось рыдать. Хотелось жить. Жить, когда по ощущениям понимаешь, что из этого ничего хорошего не выйдет.
Жизнь – это то, что было вчера. То, что вспоминать не хочется.
Никита топтался на месте. Ноги болтались в больших, не по размеру кроссовках. Пальцы нервно сжимали оконную ручку.
– Ну, так,
