весь покрылся красными пятнами и молча вынес пахучий элемент солдатского обмундирования за дверь. Я усмехнулась: снять в карауле портянки – тягчайший проступок, и теперь ему будут «тыкать в морду» этими портянками при каждом удобном случае. Я присела на стул и прислушалась: во дворе раздавались звонкие, как пощечина, команды:
– Встать! – грохот сапог. – Смир-на! Нале-во! Вспышка с тылу! – и снова грохот сапог. От губарей добивались абсолютного подчинения.
– Ну, где там арестант? – изобразила я недовольство.
– Сейчас приведут, – засуетился выросший как из-под земли начкар. – Сейчас.
И, как бы в подтверждение его слов, в коридоре раздался размеренный топот двух – трех пар сапог: вели арестованного Щукина. Он вошел, и в комнате стало темней: так велик был этот парень.
– Господа, – взялась я за дело. – Свидетели мне не нужны, попрошу всех, кроме арестованного Щукина, покинуть помещение.
Майор и лейтенант неуверенно переглянулись, но возражать не посмели.
– Ладно, Юлия Сергеевна, работайте, если что, я буду рядом, за дверью, – предупредил меня майор и вышел.
Мы сидели друг напротив друга, и я в очередной раз возблагодарила судьбу за то, что выросла в армейской среде – здесь все было понятно. Щукин сидел, тоскливо уставившись в окно, и, дыша перегаром, теребил черными от грязи пальцами подол новенькой гимнастерки.
– Ну что, Щукин, – прервала я затянувшееся молчание. – Расскажи, как это тебя угораздило…
– Да я уж десять раз рассказывал, – отстраненно хмыкнул Щукин.
– Ничего. Одиннадцатый расскажешь.
– Да че там рассказывать? За руку его поймали вчера… он у Степы деньги стянул.
– Это я знаю. Но как это вы его до такого состояния додумались отделать? Пьяные, что ли, были?
– Ну.
– Да тебя ж напоить – не меньше литра надо!
– Полтора, – хмыкнул Щукин: этим он явно гордился.
– Сколько ж вы выжрали? – восхитилась я. – Ящик?
– Два, – вздохнул Щукин.
– Ну и сколько тебе светит?
– Комбат сказал: по нескольким статьям! – расстроился арестант.
– И какая самая тяжкая?
– Ну, эта… про оружие.
– Патроны, что ли, пропивали?
– Гранаты, – повесил голову Щукин. – Четыре штуки.
– Из вагонов?
– Да ну! Че там брать?
– Из машин? – предположила я.
– Не-е, в машине уже не возьмешь… это только на складе, при погрузке, – пока прапор не смотрит.
– И что, на четыре гранаты можно два ящика водки купить? – Цены на оружие я знала, и здесь, в гарнизоне, граната вряд ли стоила больше одного «пузыря».
– Ну да…
«Врет! – моментально поняла я. – Зрачки дернулись!»
Но ловить его на лжи немедленно было не с руки.
– А откуда узнали про гранаты? –
