когда приеду я ни знаю нам тут говорят вербоватца Югославию говорят много денег заплатят я пока думаю наверна завербуюс На 5 лет. Или на 7 я ни знаю. Привет Насте и Коляну. Досвидания твой сын Саша».
Я отложила письмо. Саша напряженно смотрел на меня.
– Как думаете, поверит?
– Не знаю. Может, лучше правду написать?
– Не-е, она старая, не выдержит.
– Ты хочешь сказать, что мать не будет волноваться, если сын в Югославии?
– Не знаю, – задумался Щукин. – Наверное, будет… Я еще подумаю, – решил он и, аккуратно сложив листок, упрятал его в карман. – Ну, я пошел? – вопросительно посмотрел он на меня. – Да. Пойду. А то из-за меня караульные два часа не могут посидеть. Мне-то че, я-то сижу.
Он встал и вышел за дверь – в объятия караульных.
«Ну вот, – подумала я. – Бери из прокуратуры данные и составляй отчет о преступном отношении руководства полка к задаче сохранности оружия и о запущенной воспитательной работе…»
До пяти часов вечера я просидела в кабинете начальника штаба батальона, того самого, в котором служили жертва и ее палач, – писала отчет. Мне привезли кипу документов, вплоть до медкарт. Щадить я никого не собиралась, и офицеры даже к комбату в соседний кабинет проходили печальным, похоронным шагом. Как рассказал комбат, в ту ночь, едва Щукин отлучился из каптерки «отлить», закрытый на ключ Быков, понимая, что «разговор» с ним продолжится, выбросился в окно и пополз к штабу полка. Дежурный по части нашел его на полпути. Вор и стукач Василий Быков отомстил, как мог: первое, что он поведал дежурному, – это о четырех когда-то украденных Щукиным гранатах.
А в 17.00 в дверь постучал хозяин кабинета – начальник штаба.
– Юлия Сергеевна, на ужин пойдемте, – просительно заглянул он мне в лицо.
Я озабоченно посмотрела на часы.
– Хотелось бы закончить. Ничего, если я подойду позже?
Капитан начал что-то обдумывать.
– Мне совсем немного осталось. Ключи кому оставить – дежурному?
Капитан растерянно кивнул и скрылся за дверью. У меня был свой расчет: насколько я знала, такой «ужин» просто не мог закончиться раньше полуночи, и если я приду, когда публика уже «разогреется», то получу солидную фору.
К половине восьмого я решила, что пора, и вышла «на пайку» вместе с батальоном. Кинула дневальному ключи от кабинета и деловито направилась прочь: задержись я перед строем хоть на пару минут, и от меня остались бы рожки да ножки – все остальное бойцы просто объели бы глазами.
Ужин накрыли в офицерской столовой – рядом с гостиницей. Еще в прошлый приезд факт существования такой гостиницы в гарнизоне меня здорово удивил. Это означало, что командированных на главный объект полка – оружейные склады – приезжает много.
Когда я появилась, веселье было в полном разгаре. Лица членов комиссии раскраснелись, глаза заблестели, и даже сухой и ядовитый клерк Юрий Иванович был исполнен энтузиазма и здорового боевого духа.
– Штрафну-ую! –
