4. Коди
– Старт! – Громко командую так, что по полю прокатывается гулкое эхо.
Уилл срывается с места. Ошмётки земли из-под его кроссовок летят в разные стороны, тёмно-каштановые волосы влажные, а по лбу струится пот, но товарищ упорно пробивается вперёд, пока парашют за его спиной сопротивляется. Он добегает до линии, сгибается пополам и, расставив ладони по коленям, пыхтит так, будто готов выплюнуть лёгкие.
– Максвелл, тебе выпала роль шпиона, чтобы ликвидировать противника? – Выкрикивает он с другого конца поля, тяжело дыша. – Ты намерен убить нас до первого матча?
– Зависит от того, где намерен оказаться ты: в конце или начале списка.
Товарищ сплёвывает и выпрямляется. Его карие глаза сужаются и мерцают в свете солнечных лучей. Я лишний раз подтверждаю догадки касательно хитрости, присущей ему. Уилл один из тех редких случаев, когда думаешь о человеке, что он прост, на деле всё обстоит иначе. Он чёртов кубик Рубика, хотя, откровенно говоря, подкупает лёгкостью. Он первый на моей памяти человек, с которым нет необходимости налаживать мосты, они словно выстроились задолго до знакомства.
Я обвожу взглядом парней, притворяющихся мёртвыми, и мысленно закатываю глаза.
– Проваливайте в душ, выглядите как мешки с дерьмом.
Моя старая команда обладала иным нравом. Никто не отлынивал от тренировки, а приходил на поле с готовностью выложиться на полную. Мы являлись слаженным организмом, каждый выполнял поставленную задачу и благодаря этому команда держала высокую планку. Работали с точностью механизма часов. Чёрт побери, я из Нью-Джерси. Штата, где зародился американский футбол. Где всё началось. Но я больше не с ними. Моя прежняя жизнь накрылась. Я тут, в Огайо, должен играть роль папочки-тренера, пока реального тренера сбила с ног простуда. Многообещающее начало.
Удивительно, что моя нынешняя команда не в списке аутсайдеров. Наоборот, одна из лучших. Отец обмолвился, что школа Гилморта преуспевает в области футбола. И, судя по записям в папке, правда на его стороне. Только меня всё ещё терзают сомнения.
Когда часть команды разбегается по своим делам, со мной остаётся Трэвис. Тот, с кем должен научиться разговаривать при помощи взгляда. Тот, кто является центром. Кто стоит передо мной и подаёт мяч.
– Расслабься и наслаждайся, – он щёлкает языком и толкает дверь, перед глазами предстаёт заполненный школьниками длинный коридор. – Это временный ажиотаж.
Я поворачиваю голову и смотрю в серые как сталь глаза, отражающие равнодушие ко всему живому. В отличие от оптимистичного Уилла, Трэв является бронебойной машиной, которая прёт вперёд, с лёгкостью минуя преграды. Он единственный человек на поле, не проронивший ни слова против тренировки, после которой у некоторых подкашивались колени.
– Я должен знать что-то о королеве улья?
Трэв поднимает бровь, сканируя меня проницательным взглядом.
– Предпочитаешь
