особенно утром, около половины седьмого, когда на улицах, кроме дворников, практически никого и нет. А если доведется встретить прохожего, то на лице его читаешь либо целеустремленность, либо озадаченность – зачем я здесь? И собаководы.
Ноги сами понесли меня к тополю, Бобка тянула за поводок – рвалась к любимому маршруту. А меня влекло проверить – правда ли все, не превратилось ли поутру вчерашнее в, допустим, тыкву. Пройдя порядка пятисот метров, мы свернули вглубь дворов, и я увидела – все на месте. Дерево стояло большое, раскидистое, покрытое влажным налетом от прохлады ночи, под ним было натоптано.
И тут во мне что-то вспыхнуло – натоптано! Это мы натоптали, наши следы! Трава была не просто примята, а вдавлена в землю, скомкана, покрыта толстым слоем песка и пыли. Радость, гордость, смущение, ликование – я на знала, что выбрать из этой гремучей смеси. Руки вспомнили прикосновение к жестким курчавым волоскам, к длинным прямым холодным прядям, жаркой сухой коже. Дыхание перехватило, из глаз брызнули горячие слезы, захотелось прыгать, пищать и хлопать в ладоши, встать на цыпочки. Псина моя что-то почувствовала и, подбежав, встала лапами мне на колени. Мокрые, холодные и царапучие собачьи когти сразу вернули меня в момент реальности. Голова немного закружилась, пульс сбился.
– Псинка ты моя милая, добрая. Пойдем дальше.
– Гав-гав.
Бобка стала первым живым существом, засвидетельствовавшим квантовый переход и сдвиг тектонических плит моей души. Она попросилась с поводка и умчалась, загребая задними лапами по диагонали, нюхать собачье радио в кусты. А я развернулась в обратную сторону. Я старательно медленно брела домой, а перед глазами у меня плыли совсем другие картинки. Там не было ни желтого здания школы, ни пыльного чугунного забора, ни обколотого по случаю ремонта асфальта. Я брела домой и запечатывала свои чувства, прятала их под спокойной поверхностью, надевала маску.
В полдень раздался телефонный звонок, но он был не мне. Через полчаса еще один, я сняла трубку.
– Добрый день, позовите Ирину, пожалуйста.
– Добрый день, это я.
– Привет! Я старался сделать максимально официальный тон, не знал – можно ли афишироваться или лучше кем-то представиться.
– Официальный тон получился, запомни его, он годится. А представляться лучше не надо, дежурной вежливости и приветствия должно вполне хватить.
Телефонный аппарат у нас был старый, не просто проводной, а с коротким проводом-пружинкой, которую можно наматывать на палец. Стоял он в прихожей на тумбочке, рядом был табурет, слышно было все и всем, кто захотел бы услышать. А дома были все. Выглянула Бобка, услышав мой голос. Поняла, что не ей, и ушла обратно в свое кресло.
– Только недолго, хорошо?
– Я приду к тебе через два с половиной часа, буду ждать во дворе на лавочке, за которой растет высокий шиповник.
– Хорошо. Мне что-то взять? Там пасмурно.
– Нет,
