думать, мы прижимались, распластывались друг по другу. Пристраивали стопу на стопе, ладонь в ладони, лицо в сгибе локтя. Так, чтобы умяться в один комок и заснуть, сцепившись и сросшись побегами.
Волосы. Длинные, очень тяжелые и жесткие. Такие же длинные, как у меня, и совсем другие в остальном. Сухие, кажется, что холодные, на деле – словно бы живые. И как можно – в них вцепиться. И как он держит мою голову, запускает пальцы, заплетая их между мягкими, скользкими, чертовски темными прядками. Мягко, нежно, никогда с усилием. Как он ныряет носом мне в волосы и вдыхает на всю глубину, еще и еще. Проводит рукой по распластавшимся вдоль плеч змеистым линиям. Как он перекладывает меня, придвигая ближе, ложится щекой мне на висок, прижимая голову в глубину, под шею.
Тсс… Спи.
Приехали. Надо вырваться из. Надо отрясти этот сон. Сейчас будет все другое. Сейчас. Больно! Как чертовски и мучительно больно! Я ничего другого не хочу! Как я выберусь?! Машина выплюнула меня. Я в чужом месте, в чужом времени и жизни. Я не хочу! Я хочу обратно. Туда, где не нашлось зацепок, где пропало все, что имело ценность и смысл.
Меня ждет живой и настоящий человек. Ждет со «Спасателями Малибу», с добрым взглядом, добрым сердцем. Человек, который помог мне сегодня так сильно, что я еще не в полной мере способна это осознать. А я хочу только кричать от ярости и ненависти ко времени и событиям. Я хочу назад! А можно – только вперед. Я не могу выпутаться из этих светлых волос, из этих рук – они мерило моей жизни. Как я сейчас поднимусь наверх? Как я буду смеяться, шутить и пить? Как я смогу плакать и корчиться от боли, не объясняя ничего? Как я смогу объяснить, не прибегая к категориям иного? Как я вообще оказалась здесь? Почему я решила, что это правильно и хорошо?
А другого пути нет. У меня три лестничных пролета на то, чтобы осознать, где я и что со мною происходит. Я пойду вперед, потому что время не предоставляет мне выбора. Я буду подниматься и уходить оттуда, из недр своего Я, запирая и запирая его на ключ. И я буду помнить руками и пальцами. Помнить – как обет, зарок какой-нибудь. Помнить, и не врать, не ошибаться.
У меня три пролета. Незнакомых мне. Что я вижу? Двери, по большей части новые. Я рисую за ними миры, впечатывая каждый, как тесто в формочку. А лестница – старая. Со своим запахом и воспоминаниями. Вот – пыль по углам. А вот – почтовые ящики. Неужели кто-то еще получает почту, состоящую из чего-то, кроме двоичного кода? Зеленые, с голубизной.
Второй этаж – тут курят. Тут уютно, и нет атмосферы рынка с ребятами по понятиям. Комнатные растения при совсем не комнатной температуре и освещении, а ведь живут и даже хорошо выглядят. Третий этаж, латунный номерок квартиры Н. Сейчас я буду звонить. Потолки высокие, вверху – беленые, в налете, стены, странные арки из балок. Сейчас я буду звонить, и все ухнет, откуда пришло. Останется то, что происходит. Как давно был сегодняшний кофе? Я узнала сегодня, что все совершенно иначе. А сейчас я узнала, что вообще ничего нет, что это был сон, что пробуждение от него
