деньги за трудоустройство – все это достало Ширин. Оттого-то моя девочка, сбросив шкурку кроткой козочки, и пошла на столкновение с раздутой от важности рекрутершей.
Мы бесцельно бродили по супермаркету, почему-то не торопясь на выход. Наверное, прежде чем куда-то двигаться, нам надо было переварить конфликт с Анфисой Васильевной. А ведь с какими надеждами мы ехали на треклятое собеседование!.. Вожделенное продление визы манило, как детская мечта. Но неспроста по пути в гипермаркет моя милая напоминала мне снарядившуюся на бой амазонку. С Анфисой Васильевной получилась почти что драка…
Мы вырулили к оборудованной на территории торгового зала кафешке. Продавщица в белом колпаке и фартуке щипцами выхватывала для тебя с витрины пирожок, который ты мог съесть за пластиковым столиком, предварительно разогрев в микроволновке.
Я предложил Ширин перекусить. Нам не мешало отдохнуть и подкрепиться. Моя девочка заняла место за столиком, а я принес нас черный кофе (молочного не было) и сосиски в тесте. Мы сидели, жевали свою выпечку. Маленькими глоточками пили горьковатый напиток. И молчали. На лице моей милой как бы лежала тень. Любимая еще не пришла в себя после перепалки с Анфисой Васильевной. Я подумал: моя девочка выцарапала бы рекрутерше бесстыжие глаза, задержись мы в коморке еще на минуту.
В голове моей прокручивалась невеселая мысль. Вот моя милая разругалась с Анфисой Васильевной – за то, что та навострилась вытянуть с нас кровные червонцы в обмен на кукиш с маслом. Но что если рекрутерша по правде, как сама выразилась, продавала нам работу?.. Может, гастарбайтеры так и трудоустраиваются – за последний грош покупая себе место работника торгового зала, мусорщика, дворника, консьержа?.. А потом, перебиваясь на хлебе и воде, кое-как дотягивают до первой зарплаты?.. Ясно только одно: на хватающихся за любую возможность заработка несчастных иностранцах – ловкачи вроде Бахрома строят доходный бизнес.
Я промотал пленку воспоминаний назад, к нашему первому контакту с сиятельным господином Мансуровым. И с глаз у меня точно упали шоры. Я понял: все это время господин директор агентства гнал нас, как белую лабораторную крысу по лабиринту. Чтобы мы, в конце концов, оказались там, где оказались: в закутке у Анфисы Васильевны. Если бы не гневная вспышка Ширин, мы бы вывернули карманы. И от суммы, которую мы выложили бы очкастой рекрутерше, свой процент получил бы и Бахром.
Я живо вспомнил, как мы с любимой, бросив последний взгляд на крокодила и черепаху, выходили из роскошного кабинета жулика Мансурова. Оставив там деньги, мы приобрели надежду. Мы не знали, что вор Бахром поведет с нами тонкую игру, достойную доктора Менгеле от психологии. Тогда, еще не доехав до дома, мы получили от Бахрома весть. Господин Мансуров предлагал моей девочке увлекательную и неплохо оплачиваемую работу в кошачьем питомнике. Глупым окунем мы заглотили наживку – попались на крючок. Бахром и не думал устраивать мою милую работницей по уходу за кошками. Но и с крючка нас снимать не собирался, правильно
