они такие же, как у нас, или другие по отношению к заключённым?
– Разница с нашими есть, конечно, и заметная.
– И в чём она состоит?
– Как бы сказать получше… Представь себе различие между лютой стужей и испепеляющим пеклом. Представил? Что хлеще и быстрее угробит человека? Вот, примерно, такой же контраст между их тюремщиками и нашими.
Пётр помолчал немного, обдумывая, видимо, мои слова, а потом сказал:
– Интересно, Карузо, как бы ты относился к зэкам, будучи тюремным надзирателем?
– Не стал бы я им ни за что, даже если бы меня приневоливали к этому.
– Но под угрозой смерти стал бы?
– Да, Сипай, если только при таком условии: под угрозой смерти.
– Так вот я и спрашиваю, как бы ты вёл себя, будучи тюрьманом в том же «Полярном медведе»?
Дождь продолжал лить с прежней силой, а в палатке под елью, возле крохотного костерка было сухо, тепло и улежно, и мы чувствовали себя почти счастливыми.
Я добавил себе в кружку чаю, отпил глоток, затем другой и сказал:
– Моё поведение свелось бы к тому, что устроил бы тебе побег.
– Только мне?
– И тебе подобным – осуждённым безвинно. И Филиппу Никитичу Татаринову заодно.
– Татарину, лагерному смотрящему?
– Да, ему. Справедливый человек на редкость, хоть и мафиози. И сам я вместе с вами рванул бы в бега. И Жилу – Михаила Болумеева – взял бы с собой.
Пётр вытаращил глаза, глядя на меня.
– И Жилу, этого урку конченого!
– Его. Он же правая рука Никитича; тот без Болумеева с места не тронулся бы.
– Ты серьёзно всё – о таком устроительстве побега, фактически массового?
– Более чем, как на духу говорю. Всю свою службу тюрьманом, как ты сказал, посвятил бы этому.
В своё время я немало начитался книжных рассказов о золотоискателях и случаях их ограбления и даже убийства разными бродягами и бандитами. Поэтому я постоянно был настороже и каждое утро – и вечером тоже, перед сном – с пистолетом наготове обходил окрестности нашей стоянки – по обе стороны Нерямы. На случай появления непрошеных гостей.
Однако ничего представлявшего опасность не обнаруживал, никаких подозрительных следов, кроме звериных. Всё же глухое это место было возле Карвы, в сотнях километров до ближайшего жилья, и вероятность столкновения с кем-либо из людей была ничтожной.
На Неряме мы пробыли трое суток. Отдохнули душевно и физически, оценили в спокойной обстановке все плюсы и минусы своего положения беглецов и тронулись дальше в общем направлении на юг – поднаторевшие уже в длительном путешествии и готовые к преодолению новых трудностей.
В наших рюкзаках было не меньше четырёх килограммов золотой руды, по примерно равной части у каждого. С таким количеством драгметалла мы чувствовали себя настоящими богачами, и нам грезились картины успешной обеспеченной
