вид, что не узнал.
– Странно. Вы проработали вместе столько лет, и он бывал у нас дома… Может, Наставникам запрещено узнавать бывших коллег?
– Я тоже так подумал.
– Он сказал что-нибудь важное?
– Обычная бюрократическая чепуха. Через несколько дней я должен сообщить ему решение о выбранной профессии. – Отто вынул из кармана Список. – Взгляни. Возможно, посоветуешь что-нибудь?
Дойдя до последнего пункта, Уна побледнела. Ее губы дрогнули, но она быстро овладела собой и бесстрастно заметила:
– Шеф-повар из тебя вряд ли выйдет, готовить ты никогда не умел. Медицина тоже не для тебя…
А как насчет переводчика? Ты неплохо знаешь немецкий.
– Я подумаю. – Отто потянул носом воздух. – Кажется, что-то подгорело.
– Ох. Мясо! – Уна метнулась из гостиной.
Пользуясь ее отсутствием, Отто встал и прошелся по комнате. Он смотрел на предметы, сделанные им самим или купленные совместно с Уной: фотографии маленькой Агнес, зеркало в раме из ракушечника, бронзовый подсвечник в потеках от оплавленных свечей… Привычно заныло в груди. Отто знал, что ему придется зайти в свой бывший кабинет, и заранее готовил себя к этому. Не зайти он не может. Это дань памяти, часть прощального ритуала, одно из уготованных ему испытаний. Плата за возвращение к жизни. Слишком несоразмерная, если уж начистоту.
Вернулась расстроенная Уна.
– Мясо испорчено, – виновато сказала она. – Боюсь, я оставила тебя без горячего. Но есть торт. Твой любимый – ореховый.
– Надеюсь, Правила не предписывают никаких особых диет?
– Нет, но они постоянно редактируются. Недавно вышло третье издание, дополненное. Тех, кого коснулись изменения, вызывают повесткой для ознакомления. Да, чуть не забыла…
Уна вынула из секретера книгу и пухлый конверт и протянула Отто.
– Извини, мне следовало сразу тебе это отдать.
Отто взял книгу, сохраняя внешнее спокойствие. Прохладная гладкая обложка с крупно набранным названием романа и его фамилией. Девственно-белый форзац. Вступительное слово Берндардса (он прочтет аннотацию позже, чтобы не портить себе настроение – Берндардс наверняка не удержался от пары-тройки шпилек)… И сам текст: тяжеловесный, куда более весомый, нежели на машинописных листах – удивительная трансформация, не перестававшая его удивлять.
В конверте плотной стопкой лежали банкноты – судя по оттенку и размеру, сплошь крупные. Этого должно хватить на полгода нормальной сытой жизни, быстро прикинул Отто и положил конверт на стол.
– Оставь себе. Я больше не могу тебя содержать. А так хоть какое-то подспорье к зарплате медсестры.
– Ни в коем случае! Ты без работы, без собственного жилья. Это твой гонорар, честно заработанный. Я не возьму этих денег.
– У меня нет ни сил, ни желания спорить. Поэтому забирай без всяких споров.
– Ты действительно считаешь, что я способна
