не было. Правители Китая на случай неудачи всё ещё желали оставить себе лазейку. Из Пекина были посланы к Бао-Дин-Фу мандарины для убеждения боксёров разойтись по домам и вообще прекратить волнения…
Это было злой насмешкой над европейцами: посланные, один из которых был член высшего совета Чжао-Шу-Цао, были заклятыми врагами христиан и вообще иностранцев и сами принадлежали к сообществу «И-хо-туан». Ясно, к каким результатам должна была привести их миссия…
Таково было положение дел, когда из Порт-Артура была получена телеграмма от адмирала Алексеева, что ввиду возможности совместного действия международных эскадр в Таку им отправлен туда адмирал Гильтебрандт на крейсере «Россия».
Это известие несколько ободрило приунывших европейцев.
Собственно говоря, до сих пор все их опасения относились к будущему. В настоящем же китайцы держали себя довольно покойно и даже не затрагивали европейцев, живших в отдалённых от посольств частях Пекина. Но разве кто-либо из европейцев сегодня мог поручиться за то, что будет завтра?
Пока даже доступ в Пекин был довольно свободен. Извне в него можно было ещё проникнуть. Боксёры же, как оказалось, уничтожив железнодорожный телеграф, не тронули правительственных проводов, и посланники могли ещё сноситься со своими правительствами.
А боксёры всё продолжали усиливаться. До европейцев доходили рассказы лиц, которым нельзя было не верить, что население сёл и деревень с восторгом встречает их. Приход боксёров был там праздником. Накануне появления их перед каждым домом выставлялись столы с угощением: чаем, хлебом и варёным просом, воскурялся жертвенный фимиам, и боксёры проходили по таким селениям, никого не обижая…
– Мы идём на отступников, объявляли они, – мы враждуем только с христианами. Духи вселились в нас и сделали нас неуязвимыми… Горе тем, кто не против них, и да пребудет мир с друзьями нашими…
Организовалось, таким образом, движение на религиозной почве. Суеверное донельзя население, присутствуя при «благочестивых упражнениях» и-хо-туанцев, когда на них «накатывал дух», всё более и более проникалось уверенностью в действительную неприкосновенность этих людей. Даже регулярные войска смотрели на них как на людей не от мира сего.
Из Тянь-Цзиня вышел было по направлению к Пекину отряд лучших в Северном Китае войск генерала Нэ-Ши-Чена, при котором, между прочим, состоял наш полковник Воронов с несколькими гусарами. Нэ-Ши-Чен был один из генералов, не веривших в успех борьбы Китая против Европы. Пошёл он по собственному почину, и его солдаты перед выступлением зарезали нескольких чёрных собак, кровь которых, по их мнению, должна была обезопасить их против волшебства и-хо-туанцев.
Известие о движении Нэ-Ши-Чена быстро достигло европейского квартала в Пекине. Сердца обитателей его снова забились надеждой.
– Теперь всё близко к концу! – предрекали оптимисты. – Против этих негодяев отправлены
