меня осенило, что обмен взглядами между де Моше и Локвудом показал, что она была для него больше, чем просто знакомая. Возможно, его подслушивание было вызвано ревностью, а также охотой за сокровищами.
Все еще размышляя, я решил зайти в Музей и поболтать с Нортоном. Я застал его нервно расхаживающим взад и вперед по маленькому кабинету, который ему выделили в его части здания.
– Я не могу выбросить из головы это предупреждение, – с тревогой заметил он, останавливаясь в своей размеренной поступи. – Мне кажется непостижимым, что кто-то взял бы на себя труд послать четыре таких предупреждения, если бы он не имел в виду это.
– Совершенно верно, – согласился я, рассказывая ему о том, что только что произошло.
– Я думал о чем-то подобном, – согласился он, – и я уже принял некоторые меры предосторожности.
Нортон махнул рукой в сторону окон, которых я раньше не замечал. Хотя они находились на некотором расстоянии над землей, теперь я видел, что он закрыл и запер их. Предупреждения, казалось, произвели на него большее впечатление, чем на любого из нас.
– С этими людьми никогда нельзя сказать, где и когда будет нанесен удар, – объяснил он. – Видишь ли, я жил среди них. Они – раса с горячей кровью. Кроме того, что ты, возможно, читал, в Южной Америке есть какие-то странные яды. Я не собираюсь рисковать понапрасну.
– Я полагаю, ты с самого начала подозревал, что кинжал имеет какое-то отношение к Золоту богов, не так ли? – намекнул я.
Нортон помолчал, прежде чем ответить, словно взвешивая свои слова.
– Подозревал – да, – ответил он. – Но, как я уже говорил вам, у меня не было возможности прочитать надпись на нем. Я не могу сказать, что воспринимал это очень серьезно – до сих пор.
– Не может быть, чтобы Стюарт Уитни, который, как я понимаю, глубоко интересуется Южной Америкой, не мог не иметь какое-то представление о ценности кинжала, не так ли? – задумчиво спросил я.
Целую минуту Нортон пристально смотрел на меня.
– Я об этом не подумал, – признался он, наконец. – Это новая идея для меня.
И все же каким-то образом я знал, что Нортон думал об этом, хотя он еще не говорил об этом. Было ли это из-за лояльности к человеку, который внес свой вклад в финансирование его экспедиций в Южную Америку?
– Ты хорошо знаешь сеньору де Моше? – рискнул я мгновением позже.
– Довольно хорошо, – ответил он. – А что?
– Что ты о ней думаешь?
– Довольно умная женщина, – уклончиво ответил он.
– Я полагаю, что все люди в Нью-Йорке, которые интересовались Перу, знали ее, – продолжил я, добавив, – мистер Уитни, Мендоса, Локвуд.
Нортон колебался, как будто боялся сказать слишком много. Хотя я не мог не восхищаться его осторожностью, я обнаружил, что это было очень раздражающе. Тем не менее, я был полон решимости понять его точку
