что он обязательно увидит среди бойцов своего отца. Но так и не увидел…
Два года в эвакуации в уральском селе Каменка прошли для мальчика как один день. Здесь в просторном деревенском доме жила семья, приютившая их. В ней было своих пятеро детей, самому старшему из которых на тот момент исполнилось тринадцать лет. Толику казалось, что это уже совсем взрослый человек, и он старался подражать ему во всём. Дети почти не играли: слишком много было иных забот. Хозяйка, крепкая деревенская женщина по имени Антонина, проводила на войну мужа и старшего сына. Она держала скотину – корову и трёх коз, и дел было невпроворот! Толик вместе с другими детьми делил ежедневные обязанности по хозяйству: пас животных, заготавливал дрова, таскал воду из колодца в дом, помогал в огороде. Жили дружно, одной семьёй. А когда уже в сорок третьем, после оглушительной Сталинградской победы над фашистами и освобождения Воронежа, мама засобиралась домой, ведь в эвакуацию письма с фронта не приходили, Антонина попыталась её отговорить: привыкла к ней добрая русская женщина. Перед отъездом обе они рыдали, обнявшись. Плакали и ничего не понимавшие напуганные малыши, обхватив ручонками юбки своих мам.
В ноябре пятьдесят шестого молодой лейтенант, командир танка Анатолий попал в Венгрию. Их часть подняли по тревоге, погрузили в эшелон, который проследовал до станции Чоп у самой границы. Затем их полк маршем вступил на территорию Венгрии, получив строжайший приказ не открывать огня и «не поддаваться на провокации».
Двигаясь в колонне боевых машин, Анатолий никак не мог отделаться от мысли, что где-то здесь воевал и его отец. Но он даже не знал, где он похоронен. Жадно вглядываясь в незнакомую местность, парень думал, что всё это мог видеть и его батя, оставшийся теперь навсегда молодым.
«А сколько же ему было тогда?» – размышлял Анатолий и приходил к мысли, что теперь они стали ровесниками!
Месяцем раньше массовая студенческая демонстрация в Будапеште, подогреваемая западными спецслужбами, переросла в вооружённый мятеж. Начался захват правительственных учреждений, погром и самосуд. Разъярённая толпа хватала коммунистов, работников спецслужб и даже членов их семей и вешала их после пыток и издевательств ногами вверх на деревьях и столбах уличного освещения.
Когда танковая колонна вошла в столицу Венгрии, Анатолий внутренне ужаснулся, увидев жуткую картину уличных расправ. Вымерший город, стёкла разбитых витрин, раскуроченные автомобили и телефонные будки. Тела погибших мужчин и женщин.
Танк, которым командовал молодой лейтенант, сделав разворот на кругу небольшой площади, втянулся в узкий уличный проход между домами. Вдруг кто-то невидимый вытолкнул прямо под гусеницы боевой машины плачущего ребёнка. Девочка лет четырёх сжимала в руках куклу.
От неожиданности Анатолий едва успел отдать команду «стоп!», и танк замер, не доехав лишь нескольких метров до малышки. В повисшей тишине Анатолий открыл люк и метнулся на броню. В этот момент раздался хлопок от разрыва
