строчит пулемет. У драконов хороший слух. Та-та-та…
По телу волной пробегает дрожь.
Туда бы сейчас…
Поспать бы сейчас. Лучше поспать, потом чесотка утихнет, так бывает всегда. И можно будет жить дальше.
Что это за жизнь…
Вот… Тихо-тихо. Вначале она скорее чувствует… да, скорее чувствует, чем слышит, мягкие шаги. Это Бейканов, а значит, не за ней, за Чегелом. Конечно… Потом уже отчетливо. Стучит задвижка… мерное, довольное пофыркивание, скрип седла, позвякивание пряжек. Шелест и снова шаги, теперь другие, тяжелые, неровные, нечеловеческие. Потом, в отдалении, короткий резкий хлопок и долгое удаляющееся вшшшу-вшшшу… Чегел скользит над землей, в ночном тумане. Счастливый. Свободный…
Надо поспать.
От голода урчит в животе.
– А раньше, говорят, слоны еще боевые были, слышал?
Сквозь сон доносятся знакомые голоса и потрескивание костра, Манарага слушает вполуха.
– Представляешь, когда такая махина прет на тебя, да еще в броне… земля дрожит! Страшно! Затопчет ведь.
– Так они, поди, сами пальбы боятся. Слоны-то, они твари глупые.
– Ну, не скажи…
– Так чего ж их нет теперь?
– А может, есть?
В кустах, безразличный ко всему, поет соловей. Заливается трелями. Земля одуряюще пахнет весной.
Масла сегодня нет, да и самой перловки меньше вдвое. Повар лишь разводит руками.
– Она ж все равно не жрет. Чего добру пропадать?
Не жрет Манарага.
Она пытается, нюхает, даже лакает слегка, аккуратно и неуклюже зачерпывая языком, словно собака. Но быстро отворачивается. Уходит к себе в угол, ложится.
– Да чего она, в самом деле? – презрительно кривится повар. – Если ей мяса так надо, то пусть летит на ту сторону, сожрет там кого-нибудь. Все польза!
На него зло шикают. Если дракон хоть раз попробует человеческое мясо, контроль над ним будет потерян. Пусть не сразу, но это уже не остановить. Мясо есть мясо, добыча, жертва… жертву дракон слушать не станет. Не забудет никогда… И все насмарку. Воспитание дракона и так штука сложная.
– Загнется ведь без еды-то…
Прямо перед самой войной приезжал некий усатый и страшно довольный собой промышленник, хотел выкупить Манарагу. «Красавица! – говорил. – Какая фактура, какой блеск!» Хотел держать у себя, показывать гостям, чтоб катала (только осторожненько) пьяных нафуфыренных девиц и их бравых кавалеров… девицы чтоб визжали от счастья, а кавалеры… кавалеры – как пойдет… Кавалеров, если честно, вообще катать не обязательно. Ну и чтоб добро охраняла заодно, словно большая собака. Обещал кормить лучшим свежайшим мясом, отпускать гулять, полетать там… живи да радуйся. Но Манарага тогда так страшно зашипела на усатого и так красноречиво заклацала зубами, что промышленник счел за благо ретироваться. Сказал, Манарага ему не подойдет, боевой дракон, дикий, мало ли что…
Может, стоило
