потому что в классе стоит ужасный гомон. – Я распределил пары еще в начале месяца, и ничего менять мы не будем. Открывайте учебники.
Мы с Артемом встречаемся глазами и, кажется, до него только сейчас доходит, как грубо прозвучал его вопрос. Он поправляет очки и пытается ободряюще улыбнуться, но мне дурно от одного его вида. Я отворачиваюсь и не смотрю на него до конца дня, пока он не подходит, чтобы договориться о встрече.
– Тебе будет удобно прийти ко мне и сделать эту сраную презентацию?
– Сраную? – не помню, чтобы он выражался так прежде. Люди меняются, но я каждый раз оказываюсь не готова к этим стремительным переменам. Словно все, кроме меня, идут вперед, а я топчусь на месте.
– А что не так?
В дверях кабинета я замечаю Риту, и она явно недовольна происходящим.
– Твоя девушка вряд ли обрадуется, если мы прямо сейчас пойдем к тебе домой.
– Она пойдет с нами.
– Зачем?
– Ну, – сначала он мнется и опускает взгляд, но затем в нем появляется незнакомая мне прежде решимость, – ее поставили в пару с Олегом, а от него никакого толку. Ты же поможешь ей с презентацией?
– Хочешь, чтобы я сделала две презентации? Для нас и для нее с Олегом?
– Да, тебе ведь не сложно?
На мгновенье я застываю и недоуменно смотрю себе под ноги. Мной и прежде пытались воспользоваться, но так открыто – никогда.
– Помнишь, как мы поругались прошлым летом?
– Конечно, – он выглядит сбитым с толку, – а что?
– Зря я тогда перед тобой извинилась, – схватив висящий на стуле рюкзак, я быстро направляюсь на выход, и Рите приходится отойти в сторону.
– Да постой ты! – Артем пытается схватить меня за руку, но я вырываюсь. – Подожди! Давай поговорим!
– О чем? – спрашиваю я, остановившись у лестницы. – О твоем потребительском отношении?
– Ты преувеличиваешь, я всего лишь попросил о помощи.
– Да? Ну, тогда тебя ждет сюрприз. Нормальные люди так о помощи не просят.
– И что? Мне на коленях тебя умолять?
– Ты ведь это не серьезно? – мне тошно даже смотреть на то, каким человеком он стал. – Во что ты превратился?
– О чем ты вообще?
– Думаешь, если стал взрослее и мужественнее, можешь вести себя как животное? – я крепко держусь за перила, чтобы не упасть вниз от накатившей слабости. – Куда подевался тот мальчик, который всегда был добр ко мне?
– В этом все дело? – его глаза вспыхивают огнем. – Ты злишься, потому что я перестал таскаться за тобой, как ручной пес?
Не думаю, что когда-либо еще меня так задевали чужие слова. Он видит, что мне больно, и что мне жаль. Это я виновата в том, что Артем ожесточился. Из-за меня он утратил веру в людей и теперь предпочитает использовать их исключительно в своих целях. Вот что бывает, когда пользуешься чьей-то добротой и ничего не даешь взамен. Человек
