Им овладевал новый приступ кашля, а на полотенце появлялось новое кровавое пятно. Надо было подать ему лед и лекарства.
Неожиданно к вечеру ему стало лучше. Температура упала. Он попросил помочь ему приподняться и сел. Не возражая, выпил стакан сливок и сказал:
– Кажется, я все-таки выживу!
– Да, наверняка, Янек, наверняка! Кризис миновал, это же ясно. Ты и сам чувствуешь, что сил прибавилось. Вот увидишь, через месяц будешь совсем здоров.
– Я тоже так думаю. А Мариола еще не спит?
Никогда прежде он не называл девочку этим именем, не любил его, с самого начала называл ее просто Марысей, и Беата со временем привыкла к этому.
– Нет, еще не спит. Она уроки делает.
– Значит, у тебя еще остается время ее учить?..
Он умолк, а потом сказал:
– Боже, сколько же горя я причинил и ей, и тебе!
– Янек! Как только ты можешь говорить такие ужасные слова! – испугалась Беата.
– Но это правда.
– Ты и сам в это не веришь. Ты дал нам столько счастья, самого невыразимого счастья!..
Он прикрыл глаза и прошептал:
– Я люблю тебя, Беата, с каждым днем люблю все больше. И моя любовь к тебе не позволит, чтобы я умер.
– Ты не умрешь, ты не можешь умереть! Без тебя моя жизнь была бы хуже смерти. Давай не будем об этом говорить. Опасность уже миновала, слава тебе Господи. Знаешь что, я позову Марысю. Она так давно тебя не видела. Позволишь?
– Не стоило бы. Тут воздух пропитан заразой. Меня и так мучает и пугает, что ты все время вынуждена дышать им. А для детских легких это чистая отрава.
– Пусть тогда на пороге постоит. Скажи ей хоть пару слов. Ты даже не представляешь, как ей этого хочется.
– Хорошо, – согласился он.
Беата приоткрыла дверь и позвала:
– Марыся! Папа разрешил тебе прийти.
– Папочка! – донесся из глубины дома радостный возглас, а потом быстрый топот проворных шагов.
Девочка вбежала в комнату и замерла. Она уже две недели не видела больного, и перемена в его внешности явно поразила и испугала ее.
– Сегодня папочка чувствует себя получше, – быстро заговорила Беата, – но пока он позволил тебе только в дверях постоять. Зато скоро он и сам встанет на ноги, вот тогда опять пойдете вместе гулять по лесу.
– Как твои дела, деточка моя дорогая? – спросил Окша.
– Спасибо, хорошо, папочка. А ты знаешь, что кривую березу у Седого Ручья подмыло?
– Подмыло?
– Да. Микола говорил, что она теперь наверняка упадет. А еще он говорил, что его сын Гришка вчера видел четырех лосей у Хуминского брода. Они шли цепочкой, один за другим.
– Они, верно, из Красного леса пришли.
– Ага. Микола тоже так думает.
– А ты еще не забыла окончательно ботанику с физикой? – с улыбкой спросил лесничий.
– А
