в мире вздор, спасет она одна.
Не отражался в зеркале, не мог. Портрет мужчины
Не отражался в зеркале, не мог
Оставить след в душе моей усталой,
И все же на одной из тех дорог,
Неведомых путей меня оставил,
Сначала изнывала от тоски,
Потом от дикой радости кружилась,
И только крылья, словно две руки,
Бессильная, беспомощно сложила.
И вот тогда в потоке бытия,
В какой-то странной бездне пониманья,
Еще металась рядом тень моя,
Ждала его покоя и вниманья.
Не дождалась, и в том тумане дней,
Пустых и милых и душе и взору,
Опять явился он среди теней,
Не отражаясь в зеркале, с укором
Смотрел куда-то, видел только тьму,
Была расплата так тогда сурова,
И я ушла от этих грез к нему,
Истерзанная, я металась снова,
За миг до страшной гибели могла
Взлететь и кануть где-то в миг печали.
И только там еще колокола,
Его пророка в ранний час встречали.
И кто-то хохотал и пил вино,
Тюрьма и море было по колено,
Но он ушел, от ярости хмельной,
И все твердил, что будет неизменно
В моей судьбе являться в грозный час,
Искать ответа, не задав вопроса,
О, как сердца усталые стучат,
Какая блажь пред ним казаться взрослой.
– Свободна, Фауст, свой построив мир,
Ты не отыщешь больше Маргариты,
Не отразился в зеркале, пред ним,
Пасуют все пророки, и забыты
Какие-то законы бытия,
Срывает ветер листья, и в экстазе
Опять замру пред этой бездной я,
И буду смысл искать в судьбе и фразе….
Портрет мужчины, мрак и холод снов,
И тихая печаль моей отрады,
Пусть затерялся где-то средь миров,
Пусть он блуждает в вихре звездопада
Белая чайка. Предание о страсти и огне
Наплывала тень, догорал камин.
Н. Гумилев
И там на берегу сливались тени
В одном порыве страсти и тоски.
И перед ними отступило время.
И были души призрачно легки.
И что она ему тогда сказала,
Что он ответил? – не узнать теперь.
И только чайка белая упала
В пучину моря, и среди потерь
И страшных гроз потом вдали ночами
Она все эту чайку вспоминала,
Звала его. А он не отвечает.
И даже жизни показалось мало
На то,
