воспоминанья.
Лик женщины застынет на холсте,
Ноябрь несет забвенье и признанье.
Но все равно, давно молчит и ждет,
Чего не ясно, день восьмой настанет,
И в вечность он уйдет, и в тот полет
Его прекрасный Блок один помянет,
Проводит в кущи райские опять,
И отвернется молча, и отпрянет.
И спор не станет больше продолжать,
И пред луною наконец отстанет.
Ночь так темна, и все-таки с небес
Он видит эту призрачную землю.
Деревню, тьму аллей, и этот лес,
Да он вернулся, зову сердца внемля.
Уж лучше поздно. Разожгут камин,
И соберутся призрачные гости.
Но и средь них останется один,
Не пережив отчаянья и злости…
Один старик, и маятник и сон,
Уходит в бездну, не вернется снова,
И где-то слышен колокольный звон,
Из мира он ворвется из иного…
Художник в Зазеркалье
и зря о твоем же добре лепетал
дождем и ветвями, губами и кистью
влюбленно и злыдно еврей Левитан.
Б. Чичибабин Тебе, моя Русь.
Что было там, за той звездой в ту полночь?
Усталый Левитан о том теперь не вспомнит.
Русалий хоровод, над озером мелькает,
И он туда идет от всех живых красавиц.
Он знает силу снов и красок увяданья,
Он в этом мире новом нелепое создание,
И все-таки в тиши лесов давно забытых
Пиши, спеши, пиши ту суету событий.
Скулящая душа сурова и нежданна.
Живет там не спеша бессилье Левитана,
И только в миг тоски вдруг краски проступают,
И в устье той реки все беды пропадают.
И он живет один, не видя Галатеи,
Среди печальных зим, от горести хмелея.
И где-то в тишине белесого тумана
Он снова снится мне, пейзаж тот Левитана.
И Плес его не ждал, и не звала столица,
Когда страстей накал все длился, длился, длился,
Она одна была мила и так желанна,
Что в пропасти вела с усмешкой Левитана.
И он за нею шел. Не замер у обрыва.
Она осталась там, юна и сиротлива.
Художника потрет другой во мгле напишет,
И кажется он жив, и кажется он дышит
Королева декаданса
Как грустно королеве декаданса,
Все вспоминать, не помня ничего,
За этот мир отчаянно сражаться,
Таить в душе немое торжество.
Домой вернуться на рассвете алом
И рухнуть
