потом распасться и соединиться вновь. В Odeo на одном краю спектра находился Рэбл, воодушевленный анархистским идеалом протеста против всего. На другом краю – Эв и Биз, любители вечеринок, наслаждавшиеся спокойным вечером с бокалом вина за длинным овальным деревянным столом. Где-то посередине располагались Ноа, Джек, Кристал и все остальные, вскоре ставшие неразлучными. Иногда они ходили вместе на концерты или в кино, в винные или пивные бары, отправлялись в долгие пешие или короткие велосипедные прогулки. Это был клуб по интересам, где наслаждались совместным распитием саке из квадратных чашек и танцами ночь напролет под музыку, напоминавшую звук пришедшего факса.
Иногда группы перемешивались, Ноа отправлялся ужинать с Эвом, Эв шел пить пиво с Ноа, но бо́льшую часть времени каждый плыл на своей лодке по общей реке. Никто не видел, как река несла к водоворотам хаоса. И никто не знал, что в конце концов половина команды линкора Odeo окажется выброшенной за борт.
Статус
– Наверное, я уйду из Odeo, – произнес Джек. В этот момент Ноа парковал машину к тротуару на Валенсия-стрит. Дождь лил с такой силой, что капли грохотали по ветровому стеклу, словно это не вода, а кусочки мрамора. Там, где остановилась машина, улица была совершенно безлюдной. На магнитоле включилась блеклая синяя подсветка, напомнив, что время близится к двум часам ночи и что через несколько часов они очнутся под звуки будильника, ощущая не только обычное сильное похмелье, но и мощный недосып.
Дело происходило в конце февраля 2006 года, приближалась к концу еще одна ночь танцев, водки, «Ред Булла» и долгих бесед о любви, потерях и одиночестве.
Отношения Ноа с женой окончательно разладились. Она была юристом, а он художником: это два противоположных взгляда на жизнь. Оба они замкнулись каждый в себе – незавидная основа брака. Ноа поведал Джеку, насколько ему одиноко и печально. Джек мог его понять. Несмотря на большое количество друзей в Сан-Франциско, он тоже чувствовал себя потерянным. Полупанкрокер-полупрограммист, с мечтами о яхте и надеждами на то, что Кристал еще ответит ему взаимностью. Или что он сможет полностью отказаться от своей компьютерной жизни.
– И чем собираешься заняться? – спросил Ноа, глядя вдаль на пустую улицу и выдыхая чистый перегар.
– Дизайном одежды. Что IT, что Odeo – полная фигня. – Джек знал, что никто из коллег им не пользовался.
Ноа кивнул, не в силах ничего оспорить. Он пытался побудить людей пользоваться Odeo, даже поставил в центре комнаты старый бежевый диван Эва и разместил перед ним микрофоны. Но они так и стояли, никому не нужные, и выглядели реликтами прошлого в офисе компании, стремившейся переизобрести будущее.
Мнение Джека, будто компания стала «полной фигней», основывалось не только на констатации печального факта, что никто из сотрудников не пользуется сервисом, который они сами и создают. Проблемы были куда значительнее.
Во-первых, напряжение между Ноа и Эвом нарастало. Личный конфликт
