что они здесь втроём с этой девушкой люди, а что они с Ыром даже не «друзья», а практически в каком-то смысле «братья», выросшие вместе и имеющие, словно схожие родимые пятна – этот знак их общего отличия.
– Чего застыли? – трубил своими громадными ноздрями демон с уродливой козлиной головой и свисавшей бородкой, как будто те могли разобрать, что он воет.
– Что они делают? – похрюкивая, не понимало аморфное месиво переливавшихся глазниц, передвигавшееся на щупальцах и имевшее рот на макушке.
А Ыр вовсю переходил пальцами свободной руки на язык жестов, начиная невербально общаться с Агылом какими-то знакомыми лишь им самим символами, разработанным подобием языка, позволяющим понимать друг друга без надобности букв, слов и голоса.
Аша, в чьих миндальных глаза от этого вида мелькнуло то, что, казалось, никогда не было свойственно демоном – какой-то испуг, направилась за своей повелительницей, созывая сюда ту, кому и принадлежал ныне циклопический спиралевидный и усеянный кубическими нагромождениями резных асимметричных монолитов город Лурест.
Эта демонесса была крупнее Аши и Ферры, её стройные синеватые ноги статно вышагивали чёрными копытами, как на изящных каблуках, а промеж них зияла своими клыками нижняя пасть. У неё был стройный живот без пупка, обтянутый плотной и гладкой кожей, над которой образовывалась чешуя лишь, словно детали наряда, окаймлявшего все четыре её округлые женственные груди, парно растущие одна под другой.
Зачёсанные назад аспидные волосы выглядели, словно слепленный из чёрной материи космоса парик, столь противоестественными и непроглядными они казались. Небольшие рога её напоминали полумесяц. Изящной дугой они были загнуты ввысь, дополняя линии друг друга, будто держась декором на ободе, или как если бы полусфера вонзилась в её похожую на человеческий вид голову. Однако детали женственного лица всё же казались какими-то неестественными, угловатыми, ведь не было на самом деле во владыке города ничего человеческого, на что сама она крайне хотела бы походить.
И сзади у неё тёмно-бордовым плащом, оттенка перезрелой вишни, были сложены перепончатые крылья и рос раздвоенный хвост, каждая половинка которого венчалась ещё одной маленькой пастью, похожей на череп без глазниц и носовых впадин, обтянутый малинового оттенка кожей и вечно скалящий зубы, не способный по своей анатомии сомкнуть линии губ.
– Хайя Аштарта! – склонились те, кто как-то мог кланяться в своей воплощённой форме, приветствуя повелительницу.
Она выходила к жертвенному алтарю и глядела, как два крепких нагих мужчины переговариваются жестами, прервав свою кровавую схватку, иногда издавая какие-то возгласы и односложные звуки. Аштарта с интересом их изучала своими слишком крупными для пропорций лица синеватыми глазами цвета аконита с пурпурными пышными ресницами необычайных размеров, похожих на два веера опахала.
– Сражайтесь! – велела она им, – Бейтесь! – задирала
