а я буду ждать вас в доме.
Будь его воля, Рафаэль, наверное, стоял бы так и болтал целый день – или, по крайней мере, до тех пор, пока козы не съели бы всю зелень вокруг него. Визиты этого симпатичного старикана всегда доставляли мне удовольствие, но вести с ним беседу было достаточно трудно. Он был выходцем из Андалусии, что на юге Испании, и иностранному новобранцу в языке вроде меня порой оказывалось совершенно невозможно понять его акцент. Я едва-едва научился узнавать шепелявые «с» и «z» в материковой версии испанского, однако у Рафаэля имелась андалусская манера вообще опускать букву «s», и эти исчезающие свистящие сводили меня с ума. Размеренный обмен любезностями – это одно дело, но когда тема разговора увлекала старика, он начинал тараторить как из пулемета – и мог бы с тем же успехом говорить на марсианском языке, я все равно ничего не понимал.
Возвращаясь к дому, я услышал пронзительный голос нашей соседки на выходные, Франсиски Феррер. Они с Элли, как обычно, вели диалог на своей собственной сокращенной версии испанского, но на этот раз я различил в их репликах явные нотки враждебности. Видимо, Франсиска, которая явилась с новой порцией кошачьего и собачьего пропитания, чтобы мы кормили ее питомцев в течение следующей недели, была чем-то не на шутку возмущена.
Так оно и оказалось. Почему это ее дорогим любимцам Робину и Мэриан не позволяют спать на кухне, хотела она знать. Ведь такова была наша договоренность, не так ли? А теперь она узнала, что собачьи постели перенесли в сарай возле ее casita! Она намеревалась прийти и высказать свое негодование еще в пятницу вечером, когда прибыла из Пальмы, но она была слишком расстроена, с ней случился ужасный приступ мигрени, и Томас уложил ее в кровать.
– Madre de Dios![114]
– Хм, да, я хотела все объяснить, – замялась Элли, – но, если честно, мне было неловко.
– Cómo?[115]
Сеньора Феррер вопросительно посмотрела на меня в надежде получить хоть каплю лингвистической помощи. Но ничего не получила. Это дело я целиком и полностью доверил супруге.
– Ваши собаки – Робин и Мэриан – ваши perros на самом деле не очень-то приучены соблюдать гигиену. В этом и проблема – problema, sí? То есть problema состоит в том, что они… о, да пошло все к черту! – Элли разволновалась, что было для нее совсем не характерно. – Как по-испански «собачье дерьмо»?
На лице Франсиски было написано полное непонимание.
– Cómo? No comprendo[116].
Элли тяжело вздохнула. Она приблизилась к дому и, указывая на окно туалета, крикнула недоумевающей Франсиске:
– Видите?.. Туалет… Собаки ходят в туалет, sí? – Затем, перейдя к кухонному окну, жена продолжила: – Собаки, ваши perros, ходят в туалет на кухне – cocina. Это неправильно!
Сеньора покачала головой, скорбно опустив уголки губ. Ее подбородок дрожал.
– Почему вы хотите, чтобы Робин и Мэриан спали в туалете? – вопросила она со слезами в голосе. – Qué cruel![117]
Матерь Божья!
Что?
Что? Я не понимаю
Как это жестоко!
