прибывших в спальню, почему-то одну. И убеждал, что старика утащили призраки. Штиллер объявил: призраков не бывает. Дядя многозначительно хмыкнул, потом пожаловался в который раз:
– Если бы Эвен сбежал или помер, Дом бы слушался меня!
– Может, ваш племянник прав, передача собственности происходит постепенно?
– Нет, Дом – чудовище не из терпеливых, – возразил наследник. – Жилища других древних чародеев расширяются в бесконечные иллюзии отражениями самих себя. Обитателям приходится следить за ними даже во сне, чтобы не проснуться в собственном желудке. Наш Дом не таков. Все помещения настоящие: камень, глина и замурованные скелетики шушунов. И всё же рискуешь войти в комнату, а та станет лестницей, колодцем, шкафом… Одни коридоры очень красивы, расписаны стихами, изображениями несуществующих зверей. Другие ужасны…
– А это кто? – прервала Алисия, замедлив шаг у одной из картин, изображающей унылого старика, обёрнутого в полотенце с вышивкой. – Родич? Предок? Он жив или помер?
– Нет, тут везде только Эвен, – объяснил Эммерик, останавливаясь и задумчиво стряхивая рукавом пыль с холстов.
– Они же разные! – поразилась амулетница. – Вот напротив – женщина…
– Нет, тоже брат. Только помоложе. И в кружевах. Мы носили такое, – наследник вдруг отдёрнул руку, будто портрет укусил его. – Ах! Вспомнил! Кладбище! Вы же ещё не видели Бабушку. Нашу мать-старушку, адское пламя ей летним дождичком. Надо вам с нею побеседовать.
«С покойницей?..»
– Поутру и навестим.
Эммерик вновь засеменил по коридорам, нетерпеливо пережидая, пока лабиринт примет знакомую форму. Наёмники тащились следом. По дороге Рен спросил, кто так безобразно отделал Ансгара.
– Это я, – признался Эммерик. Но больше ничего не рассказал.
Лента коридора уползла вбок, показалась комната с оставленными сумками, амулетами и невесёлыми мыслями. Провожатый откланялся.
6
Алисия и Штиллер сидели на ковре и наблюдали друг за другом с напряжённым ожиданием. «Разбуди меня, – читалось в глазах обоих, – отправимся вместе в лавку кота Хайнриха покупать толкование этого поганого сновидения».
– Надо расспросить, где Эвена видели в последний раз. Так я искал бы потерянный ключ.
За стеной слышались шорох и скрип, пол едва заметно вздрагивал. Дом следовал своим непостижимым путям. Гостей уносило вдаль – или внешний мир удалялся прочь. Разницы, наверное, не было никакой. Узкое окно, прорезающее одну стену, отвернулось от заката в тень. Пришлось зажечь амулет-свечу.
– Куй боно? То есть кому выгодно исчезновение мастера? – снова нарушил молчание Штиллер. Голоса прошлого говорили его устами, так недомогание ключника называл Констант. И хохотал демонически при этом.
– Собственную выгоду не разглядишь, куда тебе чужую угадать, – вздохнула Алисия.
Она сняла перчатки и принялась царапать
