пройдет, – мягко сказала она.
И прошло, еще как прошло. Будто из стиральной машины вынули. Только вот ночь на Рождество провел я отвратительно. Под утро дошло до постыдного. До галлюцинаций.
Сначала из коридора слышался стукоток. Потом начались стоны, причитания, жалобный голос кого-то звал. Я ворочался-ворочался, наконец догадался выключить внешний микрофон.
Галлюцинации сразу исчезли, но меня разобрало любопытство. Я покинул постель и вышел.
За дверью обнаружился Круклис. В полной красе. В одних белых носках то есть.
– Тоже не спишь? – облегченно спросил он.
Я не ответил, потому что не знал, что ответить. Круклис посмотрел на меня с непонятной надеждой.
– Серж, к тебе забегали?
– Кто?
– Зяблики.
– Зяблики?
– Кто же еще. Галлюцинациями не страдаешь?
Я с трудом сохранил невозмутимость.
– Спасибо, нет.
– Точно?
– Слушай, ты почему именно в носках? – тактично спросил я.
– Чтоб не услыхали.
– Кто?
– Да зяблики, черт побери! Туповат же ты спросонок.
Что правда, то правда. Можно было догадаться с первых слов, хоть зяблики и не крокодильчики.
– Парамоша, давай я тебя провожу.
– Шутишь, брат. Я так их ждал.
– Зябликов?
Круклис развеселился.
– О! Мысль забурлила.
Мысль таки да, заметалась. Не имея возможности побриться и почистить зубы, она принялась искать выход.
– К чему спешка, Парамон? Отыщутся твои зяблики. Куда они денутся, если они есть? Совершенно спокойно можно и поспать.
– Ты чудак или притворяешься? – недоуменно спросил Круклис.
– Ни то, ни другое.
– А что?
– Я инвалидизирован материализмом.
– Ты так думаешь? – заинтересовался Круклис.
– Нет, но ты так считаешь.
Круклис покивал.
– Хе-хе, цитируют.
– Угадал?
– Да, похоже. На меня раннего. Улавливаешь?
– Что?
– То, что теперь я поздний.
– А-а.
Зная Парамоново упрямство, я больше не надеялся его увести. Но и роботов вызывать не хотелось. Как-то неловко перед механизмами. Нечего им наблюдать гримасы творцов. Превратное может получиться представление. Ни к чему это.
Оставалось одно, но надежное средство – споить бедолагу окончательно.
Да и сам я был не прочь в ту ночь. Ночь выдавалась с весьма очевидной сумасшедшинкой.
– Заходи, Парамон.
– Зачем? – спросил неонудист.
– Чуток поболтаем.
– О чем?
– Ну… Об искусстве.
– Серж, извини. Ты, конечно, мальчик начитанный…
Тут
