роятся, забивают решетки воздуховодов, – все это кружилось, образовывало самые неожиданные сочетания, поскольку встречались костюмы всех эпох, включая еще не наступившие.
Спорить невозможно, общественную потребность Сумитомо угадал. Недавние исследователи Виктима, Кроноса и Феликситура с превеликой готовностью вернулись в детство.
Рединготы беседовали с хитонами, мини-юбки вальсировали с камзолами, монументальная чалма раскланивалась с башнеобразным париком и крохотной кепой. Никого сейчас это не удивляет – робот-модельер общедоступен, а искусство создания личного образа преподают со школы первой ступени.
Причем кроме выбора одежды и макияжа человек волен менять рост, тип телосложения, пол, не говоря уж о таких мелочах, как цвет кожи, волос или радужной оболочки, тут дело доходит до злоупотреблений. Встречаются фиолетовые полублондины, например, и есть красноглазые женщины, умеющие такое ценить. Но те и другие как-то не приживались на затерянной в безбрежных далях станции.
Вкусы, как известно, отражают характеры, а от словечка «Кронос» веет серьезным. Визит к нему означает разлуку с полной удовольствий земной жизнью почитай на сотню лет. Срок немалый, даже при нынешнем библейском долголетии. Поэтому на Гравитоне, если не считать горстки сумасшедших романтиков, подобрались люди особого склада. Изрядно пожившие, заскучавшие, даже пресытившиеся, потому потянувшиеся к свежей тайне.
Конечно, каждый из нас был своеобразен, но и в чем-то похож на остальных. Разброс вкусов не мог оказаться большим, Кронос отсек крайности. Экипаж станции состоял из умных и приятных людей, красивых преимущественно в классическом понимании слова.
Это давало повод одному насмешнику, не буду приводить его имени, обвинять общество в «раболепии перед эстетикой рабовладения» и называть вкусы большинства лиофилизированными, то есть подвергшимися вакуумной сушке.
Сам же насмешник считал индивидуальность важнее соответствия канонам и принципиально не менял облика, отказываясь избавиться даже от природной плеши. Не буду приводить его имени.
Взбегая по ступенькам, я поклялся не разыскивать Мод. И в меру сил танцевал, в меру способностей шутил, вдыхал ароматы, пробовал терпкие вина. Топил себя в блесткой атмосфере праздника.
Но с собой я хитрил, точно зная, что долго не вытяну. И вскоре начал ее высматривать, сначала – украдкой, поверх бокала, затем – вполне откровенно, чуть ли не озираясь.
Пришла Оксана.
Она выглядела отдохнувшей, но держалась не вполне уверенно. Галантные кавалеры наперебой бросились ее развлекать.
– Пригласи, – строго сказала Зара.
Я попробовал увильнуть.
– Там и без меня очередь.
– Делай, что говорят.
Зару нельзя назвать умной. Она мудрая. И подозреваю, что от рождения. Вообще ей лучше не сопротивляться, только хуже будет.
Выпал медленный танец.
– Оксана?
