он сочинил гротескный сюжет: «…Снилось мне потом, что будто мы с тобою, Леонидка, – с разрешения цензуры – вдруг женились на японках, и у нас через неделю было сорок штук ребят. Услыхав об этом факте, и чудесном и полезном, сам японский император трое суток хохотал».
Впрочем, в захлестнувших российские города патриотических манифестациях зоркий взгляд будущего классика соцреализма разглядел фальшь и срежиссированность: «Здесь расцветает патриотизм, а почему – понять невозможно. Потому что бьют? Ходят по улицам толпы мальчишек и орут – ура! Потом к ним присоединяются взрослые – в большинстве люди странного вида и тоже орут. Вдруг – является оркестр военной музыки и играет. Откуда оркестр? Почему он свободно странствует по городу? Всё это непонятно и таинственно»…
***
Главнокомандующим российскими вооружёнными силами в Маньчжурии был назначен наместник императора на Дальнем Востоке Евгений Иванович Алексеев. А на должность командующего сухопутными силами император поставил генерала Алексея Николаевича Куропаткина.
Получилось своего рода двоевластие, которое не могло не сказаться на деле: наместник старался побудить генерала к более активным шагам на фронте, Куропаткин же предпочитал придерживаться отступательной тактики Барклая де Толли. Оттого разногласия между ними были неизбежны.
Шестидесятилетний контр-адмирал Евгений Иванович Алексеев – по слухам, внебрачный сын Александра II – являлся одним из главных сторонников «маленькой победоносной войны» с Японией и русской экспансии на Дальнем Востоке. К сожалению, контр-адмирал не имел ни малейшего понятия о боевых действиях на суше.
Алексей Николаевич Куропаткин прославился тем, что во время русско-турецкой войны 1877—1878 годов входил в круг ближайших боевых сподвижников Михаила Дмитриевича Скобелева. Знаменитый Белый генерал9 отзывался о своём подчинённом следующим образом: «Он очень хороший исполнитель и чрезвычайно храбрый офицер… Он храбр в том смысле, что не боится смерти, но труслив в том смысле, что он никогда не в состоянии будет принять решение и взять на себя ответственность».
Скобелев оказался прав. Неплохой администратор и храбрый офицер, Куропаткин отнюдь не блистал способностями полководца. Ещё недавно, в бытность свою военным министром, генерал в бодрых реляциях утверждал, что Япония к войне не готова, а русский Дальний Восток превращён в «нерушимый Карфаген». Теперь же русская армия отступала под натиском «макак», ожидая подхода войск, растянутых по огромным пространствам Сибири. Однако из-за низкой пропускной способности Великого Сибирского пути подкрепления, направленные на фронт из европейской части России, достигли Дальнего Востока лишь через три месяца после начала боевых действий. За это время японцы успели многое: потопив крейсер «Варяг» и канонерку «Кореец», они продолжали высаживать в западной Корее армию генерала Тамэмото Куроки – и, нарастив её численность до сорока двух тысяч человек, захватили власть в Сеуле и взяли под стражу корейского императора; затем заняли Пхеньян, а в конце
Белый генерал – прозвище М. Д. Скобелева, которое он получил за появление в сражениях на белом коне и в белом мундире.
