Выходит, этого красавца вышвырнули на улицу, как и его самого. Выходит, они друзья по несчастью?
Кот протяжно мяукнул, боднув башкой с треугольными ушами раскрытую ладонь Марка.
– Прости приятель, – Марк развел руками. – Раньше я бы мог отнести тебя в буфет, и никто бы не посмел тебя прогнать. Теперь меня самого выставили вон.
Кот смотрел пристально, так точно требовал чего-то. Марк расценил его взгляд по-своему и вывернул карманы. На снег посыпалась желтая труха, бывшая когда-то сигаретой. Кот понюхал рассыпавшийся табак. Чихнул. Уселся на задние лапы, обвив себя хвостом. А Марку уже было не до него. Расширившимися глазами он смотрел на выпавший вместе с остатками сигареты клочок бумаги, оторванный от тетрадного листа «в клетку».
На клочке, написанные округлым, аккуратным почерком, поместилось всего несколько слов. Марк помнил их наизусть, но повторить даже мысленно не согласился бы под страхом смерти.
Несколько слов, которые изменили очень многое.
Он поднял ненавистный клочок дрожащими пальцами. Поднес к глазам. Зрение у Марка всегда было идеальным, а вот теперь вдруг подвело. Все вокруг плыло и искажалось. Даже случайный знакомец кот обернулся рыжей, бесформенной кляксой.
Щеки Марка вспыхнули, чему виной был уже точно не мороз. Во рту разлился солоноватый привкус. Он не заметил, как прокусил губу до крови.
Стало жарко и душно. Марк дернул ворот пальто. В снег упала черная пуговица.
Кот ненадолго заинтересовался пуговицей, тронув ее лапой. Куда больше его внимание приковывал странный двуногий с отросшими до плеч волосами, неопрятной щетиной на впалых щеках. Почему он плачет? Неужели не понимает насколько он счастлив даже просто имея свой дом, где можно спрятаться от холода? Дом, в котором всегда в достатке еды и можно спать хоть целый день под горячей батареей. А ночью сидеть на подоконнике, когда никто тебя не тискает и не мешает наблюдать с высоты за пустынной улицей. Глупый двуногий.
Марк не знал мыслей кота, но, наверное, очень бы им удивился. Он был занят другим важным делом, втаптывал в снег ненавистный клочок бумаги, который изменил очень многое.
Изменил все.
Кот хотел уйти. Ему было жаль двуногого, но приближалась ночь и нужно искать убежище, чтобы дожить до утра, а не околеть где-нибудь под забором. Он потрусил к темному провалу подвального окошка, когда его подхватили на руки и сунули за пазуху, где сразу стало тепло и пахло очень знакомо. Он боялся шевельнуться, чтобы человек внезапно не передумал и не выбросил его на холодный снег.
Кот благодарно заурчал и закрыл глаза, чтобы открыть их уже в своем новом доме.
***
Зиновий Григорьевич не осуждал Марка, когда тот уходя громко хлопнул дверью. На его месте он поступил бы куда более жестко.
Он знал об аварии, случившейся несколько месяцев назад, ему позвонили утром следующего дня из больницы, куда отвезли Марка. Он даже уточнил номер палаты и часы посещений,
