Камила не позволит мне так поступить.
– Хорошо, не буду тебя задерживать, позвони, как привезешь эту счастливицу.
– Обязательно, будь такой же умной и помни, ты мне нужна.
– Я целую тебя всего.
Слегка приоткрыв дверь в палату Камилы, я увидел ее мать, ее лицо было серьезным и озабоченным. Я распахнул дверь и подарил Камиле букет роз. Она отложила букет в сторону и, поднявшись с постели, крепко меня обняла.
– Наконец-то ты приехал, – прошептала она мне на ухо.
– Здравствуйте, меня зовут Виктор, – обращаясь к матери Камилы, сказал я.
Женщина смерила меня взглядом и, выдержав некоторую паузу, ответила:
– Изабелла Юрьевна.
– Очень приятно. Послушай, Камила, – вглядываясь в ее мать, заговорил я, – а что, если тебе сначала вернуться домой к маме, ну а потом, когда ты порадуешь своих близких, отдохнешь, я заберу тебя к себе?
– Действительно, Виктор, почему так нельзя? – спросила мать.
– Нет, я так не хочу, мама, я уже не маленькая девочка, – выпустив меня из рук, решительно заговорила Камила, – я хочу жить своей жизнью, и ты должна это понять.
– Так, стоп. Сделаем так: мы сейчас поедем к твоей маме и проведем у нее столько времени, сколько на это потребуется. А уж потом мы поедем ко мне, без комментариев.
– Благодарю вас, Виктор, вы лучше, чем я о вас думала, – сказала мать.
– Ну, это не совсем так, но позволить Камиле игнорировать родную мать я не могу.
– Хорошо, я согласна, ведь ты будешь рядом?
– Вот сумка, я привез тебе одежду.
– Очень хорошо.
– Я подожду тебя там.
Мы шли по коридору, и я видел, как сияют счастливые глаза Камилы, она как птица, которая взлетает с черных скал в голубое небо, стремилась поскорее отделиться от белых больничных стен. Когда мы приехали в ее квартиру и вошли в коридор, я понял, почему настаивала ее мать. К ней вышли люди с цветами и радостными улыбками, они обнимали и целовали ее, и тут я увидел, что ее мать плачет. Поймав мой взгляд, она отвернулась и ушла в комнату. Мне пожимали руки и благодарили за возвращение Камилы. И мне стало немного грустно, я всю жизнь один, и никто вот так никогда не встречал меня. Мы сели за накрытый стол, ее отец, очень приятный мужчина, произнес тост.
– Камила, мы с мамой несказанно рады, что ты, пройдя такой сложный путь, наконец-то выздоровела и вернулась к нормальной жизни.
Все встали, и к Камиле потянулись бокалы, она улыбнулась, и вдруг из ее глаз хлынули слезы. Она быстро отдала мне свой бокал и уткнулась в мою грудь лицом, я был для нее главнее семьи, и от этого я чувствовал себя последним подлецом. Я был тронут таким вниманием ее семьи и поэтому старался меньше говорить и подольше удержать ее в этом кругу. Отец Камилы в прошлом был цирковым гимнастом, теперь он тренировал молодых, а ее мать когда-то с блеском танцевала на канате и была любимицей публики. За столом сидели молодые цирковые артисты, они с уважением обращались и к отцу, и к матери Камилы. После нескольких бокалов беседа за столом оживилась, но я продолжал
