Как мама могла запретить разговаривать с ним?
И как Лис мог сказать, что Волк не лучше него? Конечно, Волк был лучше. Он был надежным, верным. Он никогда не предаст ее.
Глаза Волка лучились чистой лазурью.
– Ты наконец пришла. – Его голос был звучным, низким, сильным, как северный ветер.
Марика снова кивнула, все еще не веря своему счастью. Она нашла Круг, она нашла Волка. А может, он нашел ее, он вывел ее сюда?
– Значит, ты готова, – продолжил Волк.
– К чему? – вырвалось у Марики, и ей стало жаль, что ее голос совсем не похож на голос Волка – он был слабым, тусклым, невзрачным.
– Показать, что ты умеешь.
Марика задумалась. Волк наверняка имел в виду магию, и в любой другой момент она могла бы составить длинный список того, что умела – зелья, заговоры, привороты… Но это было не то. Круг явно не предназначался для колдовства простой ведьмы – иначе Дора не говорила бы о нем с таким уважением, как о чем-то, что было ей неподвластно.
Волк выжидающе смотрел на Марику, и его глаза блестели в сгущающейся темноте.
– Тебе нужно просто захотеть, – сказал он мягко – но не так, как Лис, без лживой вкрадчивости. Волк был великодушен и благороден. Он хотел помочь.
Пожелтевшие ветви едва заметно покачивались на ветру, трава оплетала ноги. Из Леса на поляну постепенно выползала тьма, растворяясь в воздухе сизой мглой. Марика посмотрела вокруг, подняла руки ладонями вверх, посмотрела на них – те едва заметно выделялись в темноте белизной кожи.
– Я хочу, – медленно начала она, чувствуя, как в голосе появляется сила, похожая на Волка, – я хочу – чтобы здесь стало светло!
Внезапно руки прожгло теплом, пробежали мурашки, как если бы они затекли – и вдруг ладони вспыхнули светом. Марика невольно отшатнулась, но руки продолжали гореть и светиться. Она невольно посмотрела на Волка – и в отблесках сияния ей показалось, что он улыбается. Марика рассмеялась, подняла руки, и вся поляна наполнилась светом, он заиграл на пожелтевших елях, отбросил тысячи бликов на пожухшие стебли, разогнал сумерки, отогнал тьму к самым деревьям. Марика завертелась на месте, все еще смеясь, и свет завертелся вместе с ней, отражаясь в голубых глазах Волка, в сотне глаз, внезапно окруживших Круг. Раздался вой, он отозвался в глубине Леса, и новые серые тени устремились к поляне, вышли из темноты. А в центре кружилась Марика, и смеялся Волк, смотревший на нее, и больше не было осени, ночи, холода – был только свет, он рождался у нее внутри и изливался наружу, останавливая саму смерть…
– Марика!
Тепло в ладонях исчезло, сменившись внезапным холодом, свет погас – и Волк растворился в тенях деревьев, как и сотни глаз, пришедших на его зов. Марика обернулась. На опушке стояла Дора.
– Ты видела? Видела, что у меня получилось?!
– Видела, – глухо сказала Дора, и с этим словом улетучились последние
