поближе. Может, это сказались два месяца её одиночества, но необходимость в общении возрастала с каждой минутой, как только она поняла, что не одна на этом острове. Он не стал расспрашивать её ни о том, как она здесь оказалась, ни о детях. Короткого «нет» было достаточно, а она не желала поднимать больную для неё тему.
«Английский джентльмен», – подумала она про себя и мельком взглянула на него. Манерами Войт напоминал простого парня с фермы, но по-военному держал осанку. Да, он определенно был красив. На висках уже проступала седина, лоб пересекали две линии, а вокруг глаз можно было заметить морщинки. Нос был слегка искривлён, будто его ломали в давней драке, но внешней привлекательности это не вредило. Даже наоборот.
– Сколько вам лет, Генри?
– Тридцать четыре, – он вопросительно взглянул на неё, а потом тонким голосом манерно произнёс. – Вообще-то девушку неприлично спрашивать о её возрасте.
Ника искренне рассмеялась. Генри смотрел на её счастливое лицо и был рад, что от недавней грусти не осталось и следа.
– Я бы дала вам больше. Из-за бороды, – она указала на неё пальцем.
– Да-а-а, – протянул Генри, – хотел быть чуть менее узнанным. Не всегда кепка и очки спасают. Но это не особо помогло.
– Нет, – подтвердила она. – Много поклонников встретили по пути?
– Норвежцы удивительные люди. Я так свободно не чувствовал себя с тех времён, как окончил школу. Кажется, они уважают личную жизнь лучше других и совсем не докучают.
– Да, я тоже заметила. Все такие вежливые, приветливые. Не то что в России.
– Я где-то слышал, что в России люди совсем не улыбаются.
Ника усмехнулась:
– Потому что мы не улыбаемся из вежливости. Наша улыбка – признак искренности. Она как ценный приз. Если человек вам улыбнулся, значит вы ему нравитесь.
Генри остановился. Они оба замерли, глядя друг другу в глаза. Ника поняла, что сейчас выдала себя, потому что её лицо сияло.
– Значит… – начал Генри, но не успел договорить. На них внезапно обрушился ливень такой силы, что через пару мгновений с трудом можно было разглядеть дальше пятидесяти метров. Тед ворчливо уткнулся в лапы, пытаясь укрыться от воды. Но все вымокли в считанные секунды.
– До дома не больше пятиста метров, – пытаясь перекричать шум воды, сказал Генри. – Если поторопимся, есть шанс избежать пневмонии.
Нике выбирать не пришлось. Она послушно двинулась за Генри, стараясь не отстать. Вода затрудняла путь, сильно утяжеляя одежду, а в сапогах начало хлюпать. Войту же приходилось толкать перед собой телегу, которую моментально стало заливать. Холодная вода достигла кожи, из-за чего оба бились в крупной дрожи, и, едва достигнув порога бросились снимать верхнюю одежду. Со всех троих стекали настоящие ручьи, и пол моментально стал мокрым.
– Бросайте всё на пороге, я потом уберу, – Генри взял из рук Ники куртку и бросил на пол, вышел из комнаты, пока она стягивала сапоги, и через несколько секунд появился со стопкой полотенец, которую протянул
