нежелательные для глаз Адальберта.
– Рад видеть вас, святой отец. – Казавшиеся Феофилу безмерно искренними слова вызвали кривую улыбку на лице Адальберта, плохо похожую на выражение радости.
– Приятно встретить в стране варваров единоверца, – поспешил добавить византийский посланник, пытаясь сыграть на том, что их объединяло.
Адальберт остановился в раздумьях. Феофил с удовлетворением заметил, что его незатейливая хитрость удалась.
– Да и то правда, – согласился Адальберт. – Варварская страна, варварская. – Монах развел руками, словно расписываясь в своей беспомощности: – Пустые все мои старания. Слишком черны их души.
Феофил сочувственно покачал головой:
– Конечно. Их разум очень далек от понимания христовой благодати.
Адальберт смутился от проявленной к нему жалости и, опустив глаза, продолжил движение, слегка ускорившись, в надежде избавиться от назойливого попутчика.
Феофил, пожалев о неправильно продемонстрированной доброжелательности, постарался не отставать.
– Я сегодня получил письмо из Константинополя, – священник попытался перевести беседу в доверительное русло, надеясь заинтересовать монаха важной информацией. Адальберт слегка повернул лицо в его направлении, невольно замедляя шаг.
– Меня отзывают в столицу, – продолжил Феофил. – И я очень рассчитываю на вас во время моего отсутствия.
– Знаете, все, что вы говорите, звучит странно и нелепо. Мне довелось служить при дворе короля Оттона, и я хорошо знаком с маленькими придворными хитростями. – Адальберт смотрел серьезно, ничуть не смущаясь, умным и открытым взглядом. – Мне интересны словесные игры, но я боюсь потерять настрой на беседу с княгиней Ольгой.
– Что вас навело на мысль про какие-то игры, – Феофил возмутился, досадуя на недостаток искренности в своих словах.
– Мы никогда не были в доверительных отношениях, и ваш расчет на мою помощь – это… даже не знаю, как назвать. Неужели у могущественной империи недостает священников, чтобы заменить вас?
– По правде говоря, мой отъезд не санкционирован высшим руководством. В империи грядут темные дни, и есть определенные силы, которые хотели бы видеть меня в столице. – Феофил понимал: эти слова находятся на грани дозволенного к разглашению, и чем тоньше грань, тем больше шансов показать, что она перейдена.
– Я все-таки не очень вас понимаю, ваше преосвященство. – Адальберт остановился, к удовольствию Феофила, но перешел на подчеркнуто официальный тон, пытаясь удержать дистанцию.
– Как вам, надеюсь, известно, в империи после смерти Константина власть находится у его сына Романа. – Феофил выдержал паузу, чтобы подчеркнуть важность последующих слов. – Но фактически страной управляет Иосиф Вринга. Не буду вдаваться в подробности наших дворцовых интриг, но власть этого человека грозит империи внутренними раздорами. Существуют
