закусила губу.
– Моя мама обычно более демократична, – Дина действительно обращалась к нему, как к давнему знакомому, – просто я никогда не говорила ей, что хорошо знаю вас.
– Я думаю, у нас с ней еще будет шанс познакомиться поближе, – его ухмылка показалась странной только мне, девочки обнялись на прощание.
– До свидания, Фро, хорошего вечера, – Эмили вышла первой.
– До свидания, Фро,– мне казалось, что от его насмешек все мое тело покрывается маленькими порезами, – спасибо, что позаботились об Эмили. Пока, Дина-динозаврик.
Ди хихикнула, Алекс сам закрыл дверь, а я так и не двинулась с места. Он даже в квартиру не входил, как будто не мог пересечь порог моего дома. Но столкнуться вновь, спустя столько лет, при таких дурацких обстоятельствах. Смех забулькал в моем горле, как кипящий кофе в турке, поднимая со дна песчинки истерики и паники.
***
Алекс открыл Эмили дверь машины. Дочь рассказывала о том, как прошел ее день, но, против обыкновения, он почти не слушал.
Она все еще представляется всем как Фро, надо же. Она выглядела устало. Домашняя футболка, волосы в пучок, ничего не изменилось, глаза такие же большие и удивленные по-детски.
– Пап, ты слушаешь? – Эмили смотрела на него раздраженно.
– Да, милая, конечно слушаю,– но через несколько минут его мысли снова вернулись к Фро. Ее смятение напомнило ему их первую встречу. Она так же забавно хмурилась, так же сердилась на него.
– Дина положила тебе кусочек торта,– Эмили нахмурилась.– Кажется, Фро не очень понравилось, что ты купил для Дины подарок. Думаешь, она злиться, что мы так долго вас не знакомили?
– Не знаю, милая. Я думаю, ей свойственно злиться на все подряд,– внутри меня загорались лампочки и все накалялось, было трудно сосредоточиться на дороге и словах Эмили. В голове возникали давно погребенные картинки нашей недолгой и не слишком счастливой любви.
– Я вообще впервые вижу, что бы она злилась, – проворчала Эми и уткнулась в телефон, что- то активно написывая Дине.
***
Дина ушла в свою комнату, невнимательно чмокнув меня на ночь. Коробочку она благоразумно предпочла при мне не открывать, видимо, решила, что это меня разозлит. На самом деле, упади сейчас на меня град изумрудов, я бы вряд ли это заметила. Лепестки безразличия постепенно опадали, открывая боль, горечь, удивление, радость и волнение.
Я сожгла все, что нас связывало, трепетно похоронила пепел, притоптала холмик, вышла замуж и послушно стала ждать, когда же на холмике моих чувств к Алексу вырастет дерево. И это стало моей главной ошибкой. Развеять этот пепел, развеять ко всем чертям и по всем ветрам, вот что нужно было сделать.
Я вышла на балкон и выглянула в окно. Слезы хлынули из глаз, меня затрясло. Это такая страшная шутка, насмешка судьбы? Тошнота была шершавая и обволакивающая – внизу стояла машина Макса. То есть, я понимала, что это просто такая же машина, но как могло быть такое, что он
