на корточки, взял мои руки в свои ладони и заглянул в глаза.
– Диар хорош собой, разве он тебе совсем не понравился? – спросил Артиан. – К тому же невозможно богат. Ты выберешься из нашей нищеты. Неужели тебе вовсе не лестно, что ты станешь диарой Данбьергской?
– Ах, что ты, братец, – улыбнулась я и, освободив одну руку, вытерла непрошеные слезы. – Меня радует, что это замужество поможет нашему семейству. Надеюсь на это. Просто… Просто д’агнар Альдис напугал меня своей холодностью. Я даже не заметила, что он хорош собой. Разве красота может быть надменной? Она согревает душу, а не замораживает ее.
Брат удивленно округлил глаза.
– Фло, Богиня с тобой! – воскликнул он. – Да знаешь ли ты, как увиваются вокруг него дамы, желая получить благосклонность диара? Проклятье… – Артиан вдруг помрачнел. – Когда станет известно, что он женится, и, главное, на ком женится, ряженые клуши тебя заклюют. Впрочем, он мужчина серьезный и здравомыслящий, потому непременно оградит свою супругу от нападок, иначе зачем бы ему жениться? И все же… Как все странно.
Брат поднялся на ноги, выпустил из захвата вторую мою руку и прошелся по комнате, о чем-то размышляя. После обернулся ко мне и произнес:
– Поговорю-ка я с отцом. Возможно, что-то и прояснится.
– Непременно потом расскажи мне, что ответит папенька, – попросила я, поднимаясь с кресла.
Артиан кивнул, и мы покинули его комнату. Я отправилась искать близнецов, а младший агнар Берлуэн поспешил к Берлуэну-старшему.
Глава 2
Наша жизнь начала меняться. И, признаться, до тех пор, пока в нашем скромном поместье не появился модный портной со своими многочисленными шумными помощниками, я так до конца и не верила в реальность намерений диара. Дом заполнился громкими разговорами, движением, ароматом дорогого одеколона, шуршанием распаковываемых коробок, распоряжениями портного, явно чувствовавшего себя едва ли не хозяином вселенной.
Отец ощущал заметную неловкость и робел перед важным гостем, намного ниже его по рождению. Привыкший общаться со знатными особами, инар Рабан держался с нами покровительственно и чуть насмешливо. Он был лучшим в своем ремесле и знал об этом, потому мог позволить себе подобный тон. К тому же оплачивал труды почтенного инара диар, а мы стали лишь безмолвными куклами, на которые портные надевают свои платья в витринах магазинов.
Инар Рабан собрал все наше семейство в Бордовой гостиной, за чистотой которой неизменно следили, выстроил нас в ряд, после подпер ладонью подбородок и задумчиво осмотрел по очереди каждого.
– Агнара Берлуэн, выйдите вперед, – велел портной.
Я сделала несмелый шаг и замерла, дергая манжет своего платья. Инар поджал губы, приблизился ко мне и удрученно вздохнул.
– Дорогая агнара, серый совершенно не ваш цвет, – произнес он. – Он делает вас невозможно безликой. Как можно так безвкусно подбирать наряды?
«Очень
