и опытные путешественники могли не покидать трюма, поскольку прихватили с собой ночные горшки и ведра, содержимое которых выливали из иллюминаторов в море. Однако в шторм иллюминаторы задраивали, и тогда нечистоты из переполненных горшков и ведер от качки выплескивались на пол. Доктор Нури рассказал о зловонии, в котором запах трупов незаметно скончавшихся от холеры пассажиров смешивался со смрадом нечистот, и надолго замолчал.
– Пожалуйста, продолжайте, – промолвила наконец Пакизе-султан.
Они вернулись в каюту, и доктор Нури затронул тему, которая, как ему казалось, не так сильно огорчит его жену, – стал рассказывать о паломниках из Северной Африки. Эти паломники, которые отправлялись в хадж из Александрии, Триполи и других портов с молитвами и торжественными церемониями и проходили по пути через Суэцкий канал, путешествовали в более спокойных и здоровых условиях. Однако доктору Нури случалось видеть, как и на таких судах из-за самоуправства пассажиров, охочих до угощений и не желающих следовать правилам, вспыхивали болезни. Паломники-арабы и сопровождающие их слуги устраивали трапезы на палубах этих кораблей, идущих с запада и сравнительно более комфортабельных, уписывали оливки, сыр и лепешки с мясом, а некоторые чревоугодники даже умудрялись найти на переполненной палубе уголок, чтобы соорудить мангал и жарить шашлык. Доктор Нури поведал своей жене о случае, который наблюдал своими глазами в Александрии: сотрудник английской карантинной службы, явившись на такой корабль, приказал сопровождавшим его солдатам выбросить мангал и некоторые другие вещи в море, вслед за чем вспыхнула яростная перебранка.
– А теперь скажите, пожалуйста, кто здесь виноват и кто неправильно себя вел?
– Конечно же, на корабле, находящемся в карантине, нельзя без разрешения есть фрукты и овощи! – ответила Пакизе-султан, сразу сообразившая, к чему клонит муж.
– Однако и у англичанина не было права швырять в море чужие вещи! – произнес дамат Нури тоном учителя, растолковывающего урок. – Задача карантинного служащего заключается не только в том, чтобы силой принудить к соблюдению запретов, но и в том, чтобы убедить людей соблюдать их по собственной доброй воле. Хаджи[67], чей мангал выкинули в море, стал врагом тому грубому и высокомерному англичанину. Он назло ему не будет соблюдать запреты, и карантин потеряет свою действенность. Именно из-за этих свойственных английским чиновникам грубости и высокомерия вспыхнуло восстание в Бомбее. Кареты, перевозящие больных, забрасывали камнями, англичан убивали на улицах среди бела дня. Теперь вот, чтобы не дать повода к новому восстанию, англичане уже не говорят, что холеру несет река Ганг.
– Раз так, то мы, когда покинем Мингер, не будем останавливаться в Бомбее, а отправимся сразу в Китай, – заключила Пакизе-султан.
Глава 10
Супруги уснули в обнимку. Утром, когда неумолчный шум корабельной машины слегка стих, они вместе
