будет вам, будет, я и так еле на ногах стою, – пробормотала Даша.
И она рухнула в чистую, пахнущую свежестью постель. Уже проваливаясь в сон, она подумала: «Этот дом и эта постель – мое прибежище на долгие годы. Что-то с нами будет?»
На следующее утро их ожидало на завтрак парное молоко, теплый хлеб и омлет. Костик попробовал всего по чуть-чуть, и снова, как подкошенный, упал в свою постельку.
А Беата Станиславовна пригласила Дашу на веранду. Там колыхались белоснежные занавески, а в красивой белой вазе на столе стояла фиолетовая махровая душистая сирень. Даша подошла к окну. Небо было высокое и ярко-синее. На веранде царил безмятежный покой. Это был рай. «Какой контраст по сравнению с тем, что происходило последние семь дней, – подумала Даша. – Я побывала в аду. И не знаю, как это все отразится на психике ребенка».
Она забарабанила пальцами по подоконнику:
– Беата Станиславовна, мой рассказ будет долгим и очень тяжелым.
– Не забывай, дорогая, что я – акушерка. Привыкла к долгим и тяжелым родам. И не все они кончаются рождением ребенка. Я видела и смерть, – тихо произнесла пожилая женщина.
Даша отошла от окна и бессильно опустилась в плетеное кресло.
– Это началось… год, да, год назад, – сказала Даша, точно удивляясь сама себе. – Извините, но у меня за последнее время все в голове так перепуталось, что кажется, будто прошло сто лет, и я уже древняя старуха.
Беата Лещинская сделала жест – мол, продолжай.
– Итак, я шла на работу, как вдруг из магазина выбежал мужчина и помчался к своей машине, которую пытался вскрыть вор-барсеточник. Он случайно сбил меня с ног. Я упала, очки разбились. Почти. Он хотел отнести их в ремонт, но я отказалась – этот мужчина показался мне тогда нахалом, и я даже не рассмотрела его как следует. А он меня запомнил. Оказалось, что он – большой начальник, недавно принят на работу в наше информационное Агентство на Зубовском бульваре. И увидев меня на работе, снова стал рассыпаться в извинениях. Понимаете, он много лет проработал переводчиком в ООН и был вежлив до противности. И до того доизвинялся, что рассказал об этом случае жене, и она упросила его пригласить нас с Костиком на обед – в порядке компенсации материального и морального ущерба, как он тогда сказал. Жена у него оказалась красавицей, прямо голливудская кинозвезда. Хотя на самом деле – доярка из Холмогор.
Даша надолго замолчала. Даже простое упоминание об Алле вызывало в ней боль и гнев. А ведь предстояло еще столько рассказать!
Беата Станиславовна не торопила, понимая, что произошла страшная трагедия. Она тихо сидела в кресле, аккуратно сложив руки на коленях. Только глаза ее поблескивали.
– Эта жена – а ее зовут Алла – казалось, поначалу полюбила нас, особенно Костика. Особенно Костика, – Даша зарыдала в голос и начала раскачиваться в кресле.
Беата Станиславовна быстро встала, подошла к буфету, накапала что-то в рюмочку и заставила Дашу
