взгляд на стрелка. – Снарядов у вас маловато, экономь.
– Есть, экономить! – обещает Тимур. – Буду стрелять только в крайнем случае.
– Если живым Джафара взять не удастся, – полковник обводит долгим взглядом присутствующих, – вспомните о моем сыне, завалите шайтана!
– Если замочим, мы вряд ли сможем доказать его причастность к теракту, – возражает Антон. – Но если привезем упыря сюда, то ФСБ сможет расколоть его.
– Не могу приказывать тебе, Денисов, поэтому прошу: если появятся хоть малейшие сомнения – отменяй операцию, а лучше вообще не начинай!
– Так и будет. Я сам против экшена.
Полковник передает ему записку с геопозицией:
– Отдай штурману. Одну камеру с этого места увезли на ремонт на один день.
– По прочтении сжечь?
– Сожжете после пересечения границы.
В Телеграм Антон пишет Петровичу: «Точка невозврата 5:00», и получает в ответ эмодзи «окей».
Заговорщики уточняют последние детали предстоящей операции. Затем полковник достает бутылку коньяка, а Руслан разливает его по рюмкам.
Бахром, тронутый решительностью молодежи, поднимает свою стопку:
– Завтра у вас, ребята, трудный день, опасный. У каждого должна быть ясная голова – всем нужно выспаться. Могут произойти события, которые потребуют от вас настоящего мужества и отваги. Давайте выпьем за то, чтобы никто из вас не встретился с шальной пулей, чтобы все вернулись целыми и невредимыми. И простите, что меня там не будет. Я хотел бы… Сам в молодости был таким, как вы – настырным ишаком… Теперь ваше время!
4-й день. Фатальный
Полная луна в ночной тишине льет бледный серебристый свет на горное плато. Навостренные уши томящихся десантников начинают воспринимать долгожданные колебания звуковых волн. Степную полутьму на мгновение пронзает луч мощного прожектора «Тайфуна», направленный вертикально вверх. Слышен нарастающий стрекот вертолетного винта; приблизившись, Ми-26 включает яркие фары; огни выхватывают из темноты пылевые вихри. Шесть мощных колес касаются земли, но винт продолжает вращаться, со свистом рассекая лопастями воздух. Створки грузового люка открываются, рампа опускается, и «Тайфун» с ходу въезжает в раскрытое чрево вертолета. Створки смыкаются, рев двигателей усиливается, и винт, рассекая в воздух, вновь набирает обороты. Вертолет тяжело отрывается от земли, поднимается и, погасив фары, исчезает в темноте, оставив после себя облако пыли, заслонившее луну и звезды.
На фоне ночного неба летящий без огней вертолет едва заметен. За окнами кабины – темнота, внутри мерцают многочисленные приборы. За штурвалами – командир и пилот, перед приборами навигации – штурман, рядом с ними пристроились Денисов и Абдул. Сафаров стоит неподалеку у открытой двери кабины. В полумраке грузового отсека на откидных сиденьях расположились Булат, Саид и Тимур. Посередине отсека застыл притянутый цепями к полу «Тайфун». Новоиспеченные
