знать, что требуется церкви, какие нужды испытывает.
– Святой отец, – молвил один из служителей с нитками тревоги в голосе, – список нужд и прошений мы готовы предоставить хоть сейчас… но вот на счет отчетов… Дело в том, что эти документы хранятся в архивах, их не так легко найти, мы…
– И все, – поспешно перебил его Дионисий, – мне нужны отчеты – все за минувший год, а вы должны найти их – это не так сложно. Да, и вот что, совсем было позабыл: принесите в мой кабинет чашку кофе: со сливками и двумя кусочками сахара.
Святые отцы в недоумении переглянулись, пожали плечами. «Еще молоко на губах не иссохло, а все норовишь прыгнуть выше головы, сосунок», – пронеслось в их головах, но вслух ничего не ответили, ибо его честь защищала твердая рука архиепископа.
Минул год. Дионисий показал себя ревностным служителем: он открывал христианские воскресные школы, служил мессы, выстаивал молитвы у алтаря, помогал сиротам, бездомным и вдовам, читал лекции в семинарии. Не забывал он о матери, живущей до сих пор в лишениях в родном селе; помогал деньгами сестре, чей муж не стремился найти более оплачиваемую работу – а Сабина не была счастлива в браке, с раскаянием жалуясь брату на свое поспешное, ранее замужество. Каждый раз, получая деньги от брата, Сабина плакала: в те мгновения ей становилось жалко себя, стыдно перед семьей, но – главное – она трепетала, благословляла в молитвах Дионисия, каждый раз раздумывая, как вознаградить его за все то доброе, что видела от него – больше, чем от кого бы то ни было. Мария же, доживая свой век на разорившейся ферме, как и прежде экономя дрова в холодные морозные дни, не тратила на себя ни одной монеты, получаемые из рук любимого сына; злотые она прятала в укромном, только ей известном месте, чтобы затем – накануне главных праздников купить Дионисию подарки.
Так протекало время: по утрам ощущалось, словно все вокруг замирало в беге, но незаметно наступал вечер – за ним ночь и новый день. Дни складывались в недели, недели – в месяцы. Дионисий продолжал служить в Ярославе, лишь изредка – из-за слабого здоровья покидая святую обитель. Лечиться ездил в Закопане: эта горная местность на юге Польши у самого подножья Татр, воздух резкий, но чистый и дышалось там много легче, нежели в шумных многолюдных городах, наполненных гудением машин, звонков и гулом от промышленных заводов. Здесь же, среди горных склонов, чьи вершины покрывались вечным снегом – таким белоснежным – чистым, что слепили глаза, когда лучи солнца падали на поверхность, и окрашивались вершины то в серебристо-голубой, то в оранжево-розовый. Отец Дионисий любовался живописными пейзажами; тут ощущал себя невероятно свободным, безмятежным; тут все принадлежало людям – в равной мере: и рассветы, и закаты, а легкие наполнялись живительным чистым воздухом.
Поправив здоровье, святой отец обратным путем возвращался в Ярослав, где уже был назначен капелланом главного центрального прихода; это означало, что отныне ему предстояло
