style="font-size:15px;"> Жека этого мушкетерского энтузиазма не очень понимает. Близоруко щурясь уцелевшим оком, пострадавший, визгливо, требует отмщения. На что Борисов резонно замечает:
– Их там целая кодла, а нас Айдар – ты да я, да мы с тобой. А этих «несмешных» только в тыл.
– Не пойдешь, пойду один,– заявляет жаждущий крови.
Все внимательно смотрят на старосту. Тот, нехотя, натягивает штаны. В мыслях некомфортно:
– Ну, на хрена мне это надо?
Вариантов немного – идти и проявить никому не нужное геройство, заранее ему смешное.
И вот, потакая романтическому безрассудству, рабфаковскому «Робин Гуду» вчетвером идут, широко расставляя ноги, над лужами, вызволять своих девиц из «липких» лап похотливых деревенских парней.
Не прошли и километр как на повороте за лесополосой идущая, навстречу, толпа. В ней весело переговаривающиеся, пресловутые, сексуальные «жертвы» и шесть-семь внешне миролюбивых «насильников». Провожались – видно, что позорное изгнание Саши и Лени никак не повлияло на эволюцию женского флирта.
– Ой, мальчишки, вы пошли нас встречать? А у нас все хорошо,– несколько удивляется одна из горе-поварих. В свете тусклой луны рассматривается как ее, это Дарья, за талию приобнял высокий ухажер в ярком петушином батнике.
Облегченно вздохнулось: «Драки не будет». Но по-другому, видимо, рассуждал самовзведенный Айдар: «Ну-ка, девки, отлепитесь от этих «пупырышей» и марш к себе!» – хрипло выкрикивает он.
Один из них, по-видимому, главный – кривоногий и короткий вплотную подходит к смелому:
– Командовать в городе будешь,– лайкнул он, ткнув пальцем Айдару, где-то, в подбородок,– хочешь в «таблище»! – продолжает фальцетить этот «окурок».
Со стороны смотрится, конечно, комично – кряжистый, совсем недлинный, рабфаковец и рядом «тщедушье», смотрящее, ко всему прочему, снизу вверх, но имеющий ворох претензий к факту присутствия на дороге парней-студентов.
Девки, наперебой, затараторили:
– Мальчики, сейчас же прекратите! Хватит вам…
Чуть поодаль стоявшему Евгению живо представилось как его однокурсник, через секунду, вдарит во взъерошенную черепную коробку атамана местных и начнется свара – итог которой, вполне, предсказуем – не в пользу горожан.
Но неожиданно защитник никем необиженных и, судя по всему, довольных девушек перешел на татарский. Вот только, теперь, обняв за плечо своего оппонента, кивает в сторону Борисова и что-то выговаривает негромко. Нескольких девчат, из татарок, чуть слышные слова сокурсника, почему-то, рассмешили, а в лагере деревенских повисает пауза.
При ярком полнолунии, одиноко какофонит, перепутавшая сезон лягушка.
«Цыплячья грудь» разворачивается и идет к своим. Изредка оглядываясь, недавние «кавалеры» вереницей пошагали обратно. Провокаторши, же, в полном составе и без лишних слов прощания – к месту ночлега.
Жека
