– всё образовывало единый поток, какую-то неслыханную гармонию. Вырвавшись неведомо откуда, она устремлялась на меня и вонзалась в самое сердце. Она словно расчленяла меня, разделяя душу с телом, терзала и ласкала одновременно. И тогда я разрыдался. Я захлебывался самыми горькими и вместе с тем самыми сладостными слезами, которые только могут быть на свете. И после этой случившейся со мной духовной, моральной и эстетической девальвации, всю жизнь слушая музыку, я искал в ней те созвучия, ту гармонию, безусловно это снова был «Сигнал», но теперь уже другой и говорящий о другом, видимо потому, что другим стал я сам… А на экране, словно живые (потому что я запомнил их живыми, а не рисованными) части скотских и человеческих тел становились одним целым, чтобы соединиться с другими телами. И так до тех пор, пока на вышках не зажглись фонари.
Я не помнил, как очутился дома. Мама сказала, что меня принес на плечах Олег. Я был весь в ссадинах, синяках и царапинах. Олег сказал, что мы подрались с ребятами из другого поселка. Еще мама говорила, что в забытьи я находился несколько часов и у меня был очень странный бред, но о чем я говорил, она мне так никогда и не сказала. Помню, что я проснулся ночью от того, что во сне видел, как стою перед огромной белой стеной и, макая кисть во что-то красное, пытаюсь нарисовать чье-то лицо, но краска не может задержаться на стене и все время стекает на землю. Смотрю себе под ноги и понимаю, что я стою по колено в вязкой темно-бордовой жидкости… Проснувшись, я сразу увидел перед собой стену, вспомнил о том, что произошло, и ужас снова попытался проникнуть в мое сердце, но я вспомнил спокойные насмешливые глаза своего друга, а при мысли о нем я словно становился старше и смелей. Я восхищался им, жалел, проклинал и звал всю ночь…
За окном было очень темно, мама сидела на кухне и, прислушиваясь к моему бормотанию, курила в открытую печку.
Дядя Дима
«fahr'n, fahr'n, fahr'n On die Autobahn».
В 1978 году где-то далеко, за морями-океанами, вышли диски некоторых никому неизвестных в поселке СМП групп. Я узнал о них десяток лет спустя. Зато эти группы тогда уже были известны во всем мире. А ко времени создания этой книги и вовсе стали числиться среди классики. До СССР эти диски либо не доходили вообще, если не были стопроцентным эстрадным мейнстримом, либо доходили спустя два-три года, пять-десять лет. В зависимости от степени потенциальной опасности антисоветского влияния той или иной пластинки на мировоззрение среднестатистического строителя коммунизма, что определялось специальными органами сообща с министерствами культуры и здравоохранения СССР.
ЕМ: 20. Brian Eno «2/1».
Должно было пройти еще целых двадцать лет, прежде чем мне удалось найти и послушать некоторые из этих дисков и на всю оставшуюся жизнь стать их жрецом. В этот вошедший в историю как время апогея панк-истерии год в свет вышла дюжина дисков, изменивших лицо музыки навсегда и ставших рождением новых стилей и направлений. В Нью-Йорке это был «Parallel Lines» легендарных
