ые полотнища паутины в углах, игру теней и голубого света, падавшего узкими лучами из небольших отверстий под крышей.
И тут над головой ка-ак зашумит!
Сколько себя помню, я живу под склепом мадам Беттины, гранд-дамы королевского двора. На кладбище шум не редкость – днем живые рыдают на похоронах, ночью мертвые пошаливают. Но у нас всегда было тихо, никто не решался беспокоить мадам, даже бродячие скелеты обходили склеп стороной. А тут вкрадчивые шаги, едва слышные слова, звук осторожно поставленного на пол тяжелого предмета. Потом негромкий шум внезапно перерос в беспорядочный топот, раздались испуганные дикие вопли, перешедшие в страшный грохот. Похоже, гроб упал на пол. А ведь он тяжелый, его просто так не уронить.
Что там случилось, я так и не узнал, хотя сразу же вскочил и побежал из норы. Но, когда выбрался наружу, там стояла полная тишина. Ни живой души, ни мертвой – никого. Гроб, который до сих пор стоял посередине склепа, был сброшен с подиума, крышка лежала далеко в стороне. Замотанные в роскошные ткани останки валялись на полу, раскинув руки, как брошенная кукла. В лунном свете, льющемся из приоткрытых дверей, тускло отсвечивали драгоценности на одежде, а на сухом лице мадам в злорадной улыбке поблескивали зубы.
Мне стало не по себе, неуютно и грустно. Я походил по склепу, осматривая беспорядок. Как же теперь мои привычные прогулки? Если до сих пор в склепе никто не появлялся, кроме неизвестных безобразников, значит, не появится и дальше. Некому будет вернуть все на свои места. Расстроенный, я уныло побрел к себе, но по дороге запнулся обо что-то и упал. Пошарив лапами вокруг, нащупал небольшой плоский предмет, оказавшийся тетрадью в кожаном переплете.
Я вытащил ее на лунный свет, чтобы получше рассмотреть, и тут она раскрылась посередине, там, где вместо закладки висел на шнурке маленький карандаш. Крупный отчетливый почерк, последняя запись оканчивалась словами «…если этот придурок Магрикритс не сделает все правильно!» Конечно, нехорошо совать свой нос в чужие записи, но буквы сами бросились мне в глаза, я вообще не знал, что умею читать. Зато я сразу понял, что это дневник. Вдруг именно ее, эту тетрадь искали взломщики? Надо скорее утащить ее в нору, спрятать, чтоб она не попала в руки посторонним. Буду считать себя хранителем дневника мадам Беттины.
В норе я устроил тетрадь на самом сухом месте, в закутке, где хранил запасы, и задумался – а можно ли мне прочитать записи мадам? Рассеянно походил из угла в угол, пораздумывал. Ведь получилось, что она чуть ли не своими руками вручила мне дневник, правильно? И вообще, так интересно, что мадам там писала. Да и вряд ли она сможет теперь на меня рассердиться.
Я пошарил в углу с разным барахлом, нашел предусмотрительно запасенный коробок спичек, и зажег свечу, которую давно на всякий случай стащил из подсвечника в склепе, открыл тетрадь – буду читать вместо прогулки. И тут какая-то неведомая сила потащила меня из норы.
Что происходит?! Мне стало так страшно, в горле сразу пересохло, я отчаянно вцепился в дневник – не помогло! У выхода попытался упереться задними лапами в порог, но ничего не получилось. Сопротивляться не хватало сил, как будто чья-то невидимая рука схватила меня за шиворот и пыталась выдернуть наружу. Как пробка из бутылки, в обнимку с тетрадью я вылетел из подземного хода и больно шлепнулся на каменные плиты пола.
Темная, высоченная фигура, замотанная в плащ с головы до ног, горой нависла надо мной, неприятный хриплый голос из-под капюшона резко приказал:
– Отдай дневник!
Наверное, это тот, кто устроил разгром в склепе. Я ужасно испугался, но только крепче вцепился в тетрадь. Нет, ни за что!
– Отдай! – сердито повторил голос. – Хуже будет!
Я очень хотел убежать, но ноги прилипли к полу, как приклеенные. Ничего не оставалось, кроме как стоять, содрогаясь от страха. Но выпускать из лап дневник мадам я не собирался и был готов храбро сражаться за него.
Человек, стоявший передо мной, посмотрел по сторонам, покачал головой и сокрушенно вздохнул:
– Ну и бардак устроили эти бездельники. Но самое обидное – все усилия оказались пустыми. Опять приходится делать все самому.
И снова повернулся ко мне:
– Так ты отдашь дневник?
Я спрятался за тетрадь, потряс головой. Ни за что. Я – хранитель дневника мадам Беттины.
Он пожал плечами и безразлично хмыкнул:
– Только не говори, что тебя не предупреждали. Придется тебе пойти со мной. Будешь жить в моем доме, пока до твоей пустой головы не дойдет, насколько важна эта тетрадь. Пока сам не отдашь ее мне по доброй воле.
Вокруг головы завертелись синие звезды, в глазах засверкало, в ушах зазвенело, лапы заболели. Мне показалось, что мое тело вытягивается в длину, как будто оно сделано из теста. И, как оказалось, я не ошибся. Когда пришел в себя, то увидел, что фигура
