да и вообще в своем он уме или нет? Пришла Барбара, принесла большую миску с холодной водой. Сняла с моего лба нагревшуюся тряпку, окунула в миску, отжала. Как приятно… Голове стало прохладно и легко, дурнота отступила.
Магрикритс наморщил нос и начал:
– Так, деточки…
– Ой, не могу, – захихикала Барбара, показывая на меня пальцем. – Да эта деточка в два раза выше тебя ростом, дед!
– А ума ни капли, ни у него, ни у тебя! – разозлился Магрикритс. – Сядь, глупая, и послушай, что дед скажет. И чтоб ни слова! А то выйдет наружу, никому жизни не будет! Так вот, Кларенс, тебя зовут совсем по-другому!
Барбара едва не подпрыгивала от волнения:
– Дед, говори быстрее! Как его зовут?
– Ну… – протянул Магрикритс. – Скажем, э-э-э… К примеру… А, пусть будет Криденс!
Барбара разочарованно надула губы:
– Дед! Что ты несешь? Как его зовут на самом деле?
Магрикритс взорвался:
– Я что, неясно объяснил? Его зовут Криденс! Никакого Кларенса не знаешь ни ты…
Он уткнул свой костлявый палец Барбаре в лоб.
– Ты меня хорошо поняла?
– Да! – пискнула она.
– Ни ты! – палец развернулся в мою сторону. – Не слышал! Этого! Имени! Как тебя зовут?
– Криденс, – засмеялся я. – Прямо цирк какой-то.
– Откуда кладбищенский крот знает про цирк? – грозно уставился на меня старик. – А? Говори немедленно!
– Не знаю, – растерялся я.
– Ой! – Барбара прижала кулаки к губам. – Ой!
– Именно! – на этот раз палец Магрикритса показал на потолок.
Потом этот же палец погрозил нам обоим и ушел вместе со своим хозяином. То есть хозяин его унес. А мы с Барбарой остались таращить друг на друга глаза.
Мне быстро надоело этим заниматься.
– Я есть хочу…
– А что едят кроты? – оживилась притихшая было Барбара.
Я пожал плечами:
– Жуков, червяков, или корешки разные, семечки.
– Фу, какая гадость! – ее передернуло.
– Ну почему же? Было вкусно.
– Где я тебе червяков возьму? – надулась она. – Если хочешь, сам иди, копай в огороде!
Мне стало смешно, я спросил ее:
– Барбара, успокойся, разве я похож на крота? Нет ведь, правда?
– Тогда не сбивай меня с толку. Пошли на кухню.
Я нашарил под подушкой очки, нацепил их на нос, сунул тетрадь подмышку и отправился за Барбарой. Время шло к вечеру, солнце еще не ушло за горизонт, но его мягкий свет уже не резал глаза. Когда мы спустились с лестницы, Барбара произнесла:
– Кла… Ааай! Криденс, Криденс, Криденс…
И так и долбила без остановки мое новое имя, пока мы добирались до кухни. Даже я смог запомнить и без запинки ответил бы любому, кому взбрело в голову спросить, как меня зовут. Конечно, Криденс, разве бывают другие имена?
Вечерний
