Аслановым? Я, например, не могу.
– Да и я, пожалуй, тоже, – подумав, согласился Федор Филиппович.
– Вот видите. Такое ощущение, что за происшествием в пионерлагере стоит какая-то совершенно неизвестная нам, но очень крупная фигура. И мне это не нравится, Федор Филиппович. Очень не нравится!
– Правда? – удивился Потапчук. – А я думал, ты приходишь в восторг, когда к тебе незаметно подкрадываются со спины и бьют по черепу дубиной! Шутки шутками, Глеб Петрович, а ты, похоже, прав… как это ни прискорбно. Все в этом деле указывает на существование этого твоего человека-невидимки… Более того, можно предположить, что возник он не вчера и приобрел свое влияние не за день и даже не за год. Он стоит у нас за спиной с занесенной дубиной уже очень давно, просто мы его до сих пор не замечали. А теперь вот заметили, и это тоже плохо, потому что он может занервничать и все-таки огреть нас по загривку раньше, чем мы сообразим, с какой стороны следует ждать удара… Да, ты прав, этим надо заняться всерьез.
– Прекрасно, – сказал Глеб, смакуя кофе. – Я готов. С чего начнем?
Федор Филиппович отрицательно покачал головой, вытер жирные пальцы салфеткой и со стариковской неторопливостью принялся расстегивать портфель.
– На данном этапе, – говорил он, копаясь в портфеле, – я считаю твое участие в этом деле нецелесообразным. Пойми меня правильно, это не потому, что я тебе не доверяю, и не потому, что недоволен твоими действиями в пионерском лагере. Там у тебя действительно не было выбора, кто-то должен был умереть – или ты, или они… Но что-то подсказывает мне, что это расследование придется начинать не на улице, а в архивах. Это работа для аналитиков – всех, каких мне удастся собрать. Выследить этого человека-невидимку не получится, его придется вычислять по давно закрытым делам. Таких специалистов у меня под рукой сколько угодно, эта работенка не для тебя. Если тебя это утешит, могу пообещать, что завершение операции я поручу тебе. Как всегда, получишь фотографию и адрес… если он нас не опередит, конечно.
– До чего оптимистично звучит! – проворчал Сиверов.
– Как есть, так и звучит, – сухо парировал Потапчук. – Если хочешь слушать сказки, включи телевизор или хотя бы радио. Они тебя накачают оптимизмом по самые брови, не будешь знать, куда от него деваться, от оптимизма этого…
– Хорошо, я вас понял, – сказал Глеб. – Еще кофе? Нет? Ну, как хотите… Так чем же мы займемся? То есть чем займетесь вы, я понял. А мне что делать – на курорт отправляться?
– Еще чего, – проворчал Федор Филиппович, возобновляя раскопки в недрах своего потрепанного портфеля. – На курорт ты, братец, пока не заработал, его заслужить надо… Дьявол, да где же оно? Ага, вот, есть… Пожалуйста, можешь полюбопытствовать!
Вынув из портфеля, он протянул Глебу сложенную вдвое газету. Судя по качеству бумаги и многоцветной, хоть и несколько расплывчатой печати, это была одна из газетенок, занимающихся исключительно сбором и распространением
