что хозяин сам виноват в том, что его дела пошатнулись и сам должен их исправить. Лень и тунеядство не поощрялись. Однако община могла, например, справить свадебный убор бедной невесте.
Особое место в жизни крестьян занимали так называемые «помочи» – обычай приглашать знакомых людей для помощи в срочных работах, с которыми семья не успевает справиться самостоятельно. По типу выполняемой работы помочи имели свои названия: дожнинки (жатва), толока льна, навозница, вздымки (подъем сруба), печебитье, капустки.
«В больших селах на капустки собирались до 200 человек. <…> Помочами в один день обрабатывались до 5000 кочанов. Срок работы – один день – был постоянным, поэтому число капустниц зависело от запасов хозяина. После окончания работы хозяева приглашали всю молодежь в избу, где для капустниц был приготовлен ужин, за которым следовали песни, игры и пляски, продолжавшиеся до утра. На капустных вечерках пели обычно игровые песни»[148].
Громыко замечает, что благодаря взаимопомощи многие трудные дела превращались в праздник. В описании отмечается приподнятое настроение помочан – смех, шутки, остроты.
«“Хотя толокою производится работа тяжелая и не особенно приятная, но между тем толока – чистый праздник для всех участников, в особенности для ребят и молодежи”. <…> Праздничная обстановка дополнялась тем, что лошадей “убирали в самую лучшую сбрую” и надевали на них ошейники с бубенцами. Парни и девушки, правившие лошадьми, устраивали состязания в скорости, когда возвращались с поля порожняком. “Так что это время, – по замечанию наблюдателя, – напоминает масленицу”»[149].
Говорится и о нравственной стороне помочи – хотя труд этот не был обязательным, но отказов помочь практически не наблюдалось. Помочи были взаимными, коллективными, с закрепленным традицией составом участников: мужчин (печебитье, вздымки), женщин (капустки), девушек (супрядки), всех групп трудоспособных односельчан (навозница).
«Обыкновенным явлением» было помочь погорельцу. Корреспонденты из Новгородской губернии отмечали, что здесь «не найдется ни одного, просящего милостыню». «В Крестецком уезде этой же губернии (Заозерская волость, 1879 год) “в случае постигшего домохозяина несчастья, например, пожара, мир дает бесплатно лес для постройки; если кто заболеет, то мир бесплатно исправляет его хозяйственные работы: убирает хлеб, сено и т. п.; на работу должны идти все; не желающего может принудить староста”. <…> Обработать поле и убрать его у одинокого больного, а также привезти лес на постройку мир считает нравственною обязанностью; в тех редких случаях, когда кто-нибудь из однодеревцев, под предлогом недостатка лошадей, отказывается участвовать в помощи, мир не приступает ни к каким карательным мерам; но общественное мнение осуждает его, а идти против мира редко кто решается» (Тульская губерния, 1879 год).
Да и не столько под давлением «мира», т. е. сельской общины, был всегда русский крестьянин открыт для оказания помощи
Громыко М. М. Мир русской деревни. C. 81.
Там же, с. 79.
