это или что другое сердит или расстраивает, я думаю – а что бы сделал Саймон? – и всегда становится легче, вот не вру, и решение находится какое-то… гениально прекрасное. Ибо когда обращаешься к Богу в компании гения, то и на тебя ложится его светлый отблеск. Мне это так нравится, что я ему теперь все книжки свои пишу – вроде как разговариваю (он любит слово «speaking»), заодно и не обременяя.
В книжку «Как писать в XXI веке?», написанную в Пушкинских горах прошлым летом, его цитаты из интервью так славно встали, будто для них место было специально оставлено – и в начало экспертного списка, и на четвертую обложку. И посвящена она оказалась ему сама собой: когда я его книжки дочитала, это было ясно как день – что я просто хорошо сыграла свою мелодию на его планете, и поэтому мне его показали. Вот, смотри, это он тут все организует, в его мировом хоре ты поешь.
Ах, как славно, сказала я и написала: «Саймону Анхольту, с благодарностью за неожиданную гармонию его и моей картины мира». Чтоб не примазываться: картина у него своя, гениальная, и в гениальности своей с моею она резонирует чудесно и обертоны дает такие, что над Пушкиногорскими озерами до сих пор плывут – заслушаешься. Может, и со всеми остальными она тоже чудесно резонирует, но я свой резонанс слышу и поэтому написала посвящение, и была страшно счастлива со своей маленькой флейтой в мировом Саймоновом хоре.
Вот у меня, например, сложился сборник стихов: в этом году 30 лет, как я их пишу, посему я наконец собрала все в один комплект и решила издать маленьким тиражом, с картинками моей подруги Аллы, арт-директора российской ветки крутого международного рекламного агентства, и просто очень хорошего художника и прелестного человека. Картинки были сделаны несколько лет назад к двум частичным сборникам стихов, но встали как литые в полное собрание. Верстка книги ушла в печать позавчера, когда я плавала с уткой в пруду, а Алке я об этом написала сегодня. Она страшно обрадовалась, затребовала книжку и теперь сидит, читает, наверное. Поглядим, что скажет.
Книжка, конечно, посвящена Саймону. Потому что теперь все у меня пишется Саймону, так мне оказалось лучше всего жить. Раньше пишешь и думаешь, когда перерыв, – и кому это все посвятить, с кем сыграть упоительный джем-сейшен, поделиться и воспарить? А теперь – джемуем с Саймоном Анхольтом и всеземным хором. Удобно, славно, легко и ежедневно – в Twitter’е. С эффектом бабочки.
С этими приятными мыслями я ныряю на грунтовую дорогу, ведущую от Михайловского шоссе к озеру. Близко от колес шныряет вбок серый котяра. Обычно здесь коты не бродят, далеко от жилья – ну, видимо, это ученый кот, сорвавшийся с пушкинской цепи. Дальше на крутой виляющей дорожке я обнаруживаю еще один подарок – кто-то скосил крапиву, обычно она тут в рост вышиной. И – спасибо кому-то – без привычных бодрящих шлепков я вылетаю на озеро.
Озеро Кучане сегодня ровное как стекло, кое-где из него изредка выпрыгивают бойкие пушкинские рыбки – и сразу назад. Слева
