протянув изодранные руки вплотную к костру, сморщенные пальцы со сломанными ногтями дрожали, облизываемые язычками жидкого дыма, – болезнь, смерть… Люди умирают. Много.
– Откуда ты? – Коймдар протянул незнакомцу два куска сушёного мяса, которые тот проворно сунул в широкий карман, – неужели болезнь распространяется так быстро.
– Я? Сатанитовый грот. Жил там. Теперь здесь, – чуть слышно прошелестели потрескавшиеся губы, которые частично скрывались под жиденькой рыжей бородкой, – на западе плохо.
Недиксар усмехнулся, обнажив белые клыки. Голубые глаза Коймдара осуждающе впились в молодого контрабандиста, и наглая улыбка соскользнула с покрытого чёрной щетиной лица Недиксара. Веталган, тяжело вздохнув, накинул капюшон выцветшего красного плаща на голову и ушёл в кусты.
– Бежать, а то смерть догонит, – взвизгнул незнакомец, неожиданно подскочил с места и, опираясь на посох, широкими шагами двинулся к булыжной дороге, – на западе плохо.
Растерянный взгляд Чёрного древа проводил безумца до крутого склона, образованного искусственной насыпью, однако почти на самой вершине тот поскользнулся и с воплями покатился вниз. Недиксар рассмеялся во весь голос, похлопывая в ладоши. Смущённый путник вскочил с грязной земли и вновь забрался на вершину склона. «На западе плохо», – прокричал бедный человек, скрывший из виду, и ледяной ветер донёс его слова.
Коймдар цокнул языком, скрестив пальцы и уставившись взглядом в умирающий костёр. Веталган принёс новую партию топлива, но язычки пламени лишь брезгливо прикоснулись к сырым веткам и окончательно спрятались под жёлтыми листьями. Недиксар, презрительно фыркнув, раскрыл свой мешок, вытащил помеченную чёрной краской флягу и плеснул прозрачной жидкостью в огонь. Костёр ахнул, сырые ветви вспыхнули ярким пламенем, и ласковое тепло мягким поцелуем одарило лица контрабандистов, на которых заиграли довольные гримасы. Лишь Коймдар медленно покачал головой и сильнее нахмурил брови.
Той же ночью дикий холод, исходящий от сырой земли, царапал кожу ледяными когтями, пытаясь прорваться в тёплое нутро человеческого тела, однако, едва закрыв глаза, Чёрное древо почувствовал тепло, заполняющее коридоры Древней станции, откуда не так давно трусливо сбежал. Между мозолистых пальцев Игера переливались мягкие русые волосы. Нежная ладонь прикоснулась к его колючей щеке. Милое лицо Эгирты скрывалось под маской темноты. «Прости, что оставил тебя», – прошептал Чёрное древо, металлическая капля скатилась до подбородка, оставив горячую полосу на щеке, и со звоном разбилась о бетонный пол. «Волчий страх убил бы тебя, Чёрное древо», – мягкие ухоженные руки возлюбленной слегка обняли худые плечи Игера и начали беспощадно трясти.
– Проснись, Игер, просыпайся! – Коймдар крепко зажал ему рот, голубые глаза блестели при свете луны, – только тихо. Вставай, мне нужна твоя помощь.
– Что случилось? – на глубоком вдохе выдавил
