Поттера со товарищи.
Я налила девочке чаю и взялась за расчёску:
– Повернись, косичку заплету.
Плести-то не из чего… Волос тонкий, ломкий, пушистый.
– «Уголь» – это концентрированная… собранная в одной точке энергия. Сила. Мы рождаемся как со способностью самостоятельно вырабатывать силу, так и со способностью поглощать. Впитывать то, что нас окружает. И эта способность у всех разная. Как волосы, – я мягко дернула Зойку за пушистый хвостик тонкой косы и подколола непослушные прядки «невидимками». – У кого-то от природы волосы толстые и пышные, у кого-то – слабые. У меня способность слабая и «уголь»… обычный. А у тебя – сильная. Чем сильнее способность вырабатывать и поглощать – тем ярче и сильнее «уголь».
Она внимала и мелкими глотками пила чай. То ли не верила… то ли боялась поверить.
– Зой, – я села рядом, – что тебе говорили о твоей силе? К чему готовили? – и чем, чёрт побери, напугали?..
– Я – нечисть, – ответила она просто и уткнулась в кружку.
– Бедово дитё… – посочувствовал Жорик из-за книги и перелистнул страницу. – Уль, як же так, э? Ведьму с поганью почем зря спутали… Нонсенс!
Я не стала напоминать, как он испугался перевоплощения и чего со страху наговорил. Но в одном прав: ведьму с нечистью никогда не перепутаешь. Нечисть в детстве не ломает так, как ведьм. И эффект поглощения энергии проявлялся очень сильно. В доме, где живет подрастающая ведьма, всегда… пусто. Мы впитываем абсолютно всё – от растворённых в пространстве эмоций людей-соседей до остаточных следов магии родственников, – и это становится основой «угля». О нестабильности внутренней силы вообще молчу.
Нет, что-то тут нечисто. Но дитё, да, именно что бедовое.
Запищал сотовый. Пора на выход.
– Жор, что посоветуешь? – обувшись и накинув пальто, я вспомнила про амулеты.
– А ничего, – сообщил из кухни призрак. – Всё мимо будет. Ничего не подсобит.
– То есть? – удивилась я. – Сегодня ничего не случится?
Не верю!
– Этого я не говорил. Но помощи не найду. Всё, кыш, я занятый.
Ладно. Значит, положусь на то, что я, по народной прибаутке, везучая.
На улице уже стемнело. Томка ждала нас в машине. Синяя «хонда» требовательно просигналила и щёлкнула замками, открываясь. Зойка нырнула на заднее сиденье, а я взялась за ручку передней дверцы и замерла. Свет от приподъездного фонаря – размытое отражение в оконном стекле – мутировал в крылья колоннад. Тумана не было, но похолодало резко и сильно. Я уставилась на дрожащее марево портала. Вот же…
– Ульяш, поехали! – Томка газанула, и машина дёрнулась. – Опаздываем!
Фонарь резко потух, видение зарябило и пропало. Тёплый осенний ветер унёс холод, закружил в ногах опавшими листьями. Я быстро села. Кыс-Кыс, что же тебе ещё известно… Томка рванула с места в карьер. Она никогда не пристёгивалась и водила так, что я и пристёгивалась, и за ручки цеплялась. И заклятье «воздушной
