довольно! – воскликнул Джулиано.
– Это хирург?
Цинтия до нелепого смутилась от того, что все на нее смотрят.
– Да, – сказала она. – Сейчас?
– Это все равно придется сделать, – ответил Рейнар. – И у меня уходит много сил на то, чтобы его удерживать. Знакомы ли вы с…
– Я знаю, как это делается. – Цинтию внезапно разобрала злость. – Думаете, я испугалась?
– Извините, мадам, – мягко сказал Рейнар. – Я и сам довольно напуган.
Она глянула на шпиона, вернее, попыталась глянуть; лицо его не удавалось увидеть четко. Магия, подумала Цинтия, как иллюзия голой руки чуть раньше. Интересно, мелькнула у нее мысль, как он выглядит на самом деле и может ли увидеть себя в зеркале.
– Снимите с него рубашку, – сказала она, затем вытащила из сумки скальпель и машинально протерла спиртом, прежде чем сообразила, что чистота сейчас неважна.
Рейнар снял с себя пояс и стянул мальчику руки.
– Боль разрушит заклятие, – сказал он. – Мессер Джулиан…
Джулиан взял мальчика за щиколотки, а Рейнар опустил его на каменный пол и придавил ему плечи.
– Мадам?
Цинтия встала на колени, держа скальпель в правой руке, и принялась левой отсчитывать ребра. Грудь у мальчика была очень тощая. Надо было проткнуть внешний край легкого в вершине треугольника, основание которого составляют нижняя и верхняя полые вены, и рассечь жгут нервов на верхушке сердца.
Она услышала, что Лоренцо молится Минерве-целительнице. Правильно, наверное. И Асклепию тоже можно бы помолиться. После нервов сердца предстояло рассечь шейную часть позвоночника. Станет ли кто-нибудь из богов-врачевателей внимать кому-либо из семьи Риччи после того, как они с отцом поступили? Мужчины могли бы справиться и сами, всадив кинжал в сердце и шпагу в шею. Зрачки у мальчика сжались в булавочные головки. Еще чуть-чуть. Невежды обычно втыкают кинжал не туда, говорил ее учитель анатомии.
– Теперь держите его.
Прости меня.
– Не так и много крови.
– Да. Переверните его.
Второй удар был проще.
– Чего хотел мессер Лоренцо? – спросил Витторио Риччи.
– Я сделала хирургическую операцию мальчику в его доме.
От усталости и омерзения у Цинтии не было сил выдумывать что-нибудь еще, а Витторио и не спрашивал. Он взял записку со стола, за которым сидел, и протянул Цинтии.
– Еще одна, – сказал он. – Подсунули под дверь.
Она прочла:
Ученейшие врачи!
Мы чрезвычайно довольны и тем, как продвигается дело со здоровьем мессера Лоренца, и вашей похвальной скрытностью в этом деле.
Не премините любезно прописать лечение и мессеру Джулиано, как указывалось в предыдущем письме.
Когда курс лечения достигнет цели, ваши родные смогут завершить свой визит у нас и вернуться к свету, теплу и воздуху.
Ваши недремлющие.
