й света,
где только дым
идет по твоим следам,
где за окном водами шелестит надым,
или в такой город,
где все окна выходят на храм;
где падает смородиновое солнце,
не упадет…
куда угодно… лишь бы не этот ад,
лишь бы голоса в трубке – не твои голоса,
и дождь – не тот самый, что провожал.
мне снился сон – полупустая комната, образа,
и я смотрю: человек, вместо сердца его звезда,
и он идет навстречу – не убежать.
так забери меня отсюда.
так забери.
ведь мы все смертны,
и, постарев,
растаем без следа в морской раковине миров.
мне иногда кажется: наши души вплавь
добираются к этому состоянию небытия.
некоторые тонут. я без тебя
так далеко от любых остановочных пунктов,
любых дорог.
я часто просыпаюсь ночью. мне страшно.
я чувствую: глядит на меня бог.
молча глядит и из под его век
яблоневый летит снег.
громко
здесь нет никакого моря
повсюду нет никакого моря
ты говоришь о нем и тебе не верят
как так города по воде
и вот идет человек ведом
как корабль
как корабль
и волны воздуха прикасаются
к веслам-ребрам
а мимо плывут все плывут рыбы
садов бесконечных чужих садов
в один из дней он падает на асфальт
о господи я не готов
я с самого начала был не готов
зачем
звучат
ты слышишь как громко теперь звучат
эти слова.
от вечера и до вечера
тепло ли тебе
в городской толпе,
под светом звенящего электричества?
от вечера и до вечера
ты только молчишь и смотришь
как любой язык превращается в идиш,
как голубка несет свою ветвь.
никто никому не нужен,
сколько бы ни приходилось лгать
рекламным плакатам, музыке и стихам.
нет человека, который способен теперь искать,
так долго искать под цветной мишурой
взгляд беспокойный, чужой, живой.
и только север знает, что прочность свай,
на которых стоишь ты, одет ветрами,
легко испытывается
беспощадным временем.
временем.
фарфор
только глаза выдают.
и если ты уходишь на север,
то я ухожу на юг.
как зверь тоскует двадцатый век
по всем покинувшим и покинутым.
он мчится к каждой открытой комнате,
подолгу смотрит в одно окно.
но разве мог бы теперь иным
он завершиться?
железнодорожных станций
скупой узор
лежит на карте,
и как фарфор,
разбитый кем-то в тяжелом небе
накроет город мой снег твой.
романс
кто
