видимо, такова жизнь.
– Жаль, меня не было рядом, чтобы тебе помочь. У Совета фей сейчас столько дел, что я почти не бываю одна.
– Все говорят о вашей поездке в Западное королевство. Я слышала, всё прошло здорово.
– На мой взгляд, там слишком много всего случилось, но зато мы помогли людям и очень их порадовали. Наверное, только это и важно.
– Но вот у тебя вид совсем безрадостный, – заметила Пип. – Тебя что-то тревожит?
Бристал посмотрела на закат и вздохнула – скрывать свои тревоги у неё больше не было сил.
– Мне сейчас тяжело оставаться счастливой, – призналась она. – Не пойми меня превратно, я искренне этого хочу. И причин радоваться жизни у меня много, но я почему-то всё вижу в мрачном цвете. Будто я сама, совсем как ты, застряла в банке и не могу выбраться.
– А ты уверена, что цвет и правда слишком мрачный? – спросила Пип. – Потому что я по опыту знаю – порой мы видим всё в мрачном цвете, а иногда просто реально смотрим на вещи, и грань между этими взглядами очень тонкая. Когда я жила в исправительном учреждении, бывало, просыпалась поутру и думала: «М-да, я останусь здесь навсегда», а случалось, что просыпалась я с мыслью: «Черт подери, я останусь здесь навсегда», и это были очень разные точки зрения.
– Нет, я правда всё вижу в очень мрачных цветах, – сказала Бристал. – Мне очень портят настроение неприятные мысли, и из-за них я никак не могу успокоиться и всего боюсь. Господи, как жаль, что мадам Грозенберри здесь нет. Она бы точно знала, как мне помочь.
– А если бы она здесь была, что бы она тебе сказала? – спросила Пип.
Бристал закрыла глаза и представила, что мадам Грозенберри сидит рядом с ней. Вспомнив ярко-фиолетовые глаза наставницы и мягкое касание её рук, она печально улыбнулась.
– Наверняка она бы посоветовала мне разобраться, в чём кроется корень беды, – сказала Бристал. – Если честно, мне просто кажется, что я не справляюсь с ролью Феи-Крёстной. Я понимала, что это большая ответственность, но не ожидала испытать такую гамму разных чувств.
– Правда? – спросила Пип. – Что же это за чувства?
Бристал притихла и задумалась. Ей было сложно объяснить это даже себе самой, не то что кому-то другому.
– Мир знает и любит меня за то, что я раньше в себе ненавидела и от всех скрывала, – сказала она. – И хоть я знаю, что бояться и стыдиться мне нечего, в глубине души страх и стыд до сих пор со мной. Я слишком увлеклась тем, что меняла мир вокруг, и забыла измениться сама. И теперь мне кажется, что эти старые чувства начинают играть со мной дурные шутки.
Это озарение не решило проблем Бристал, но всё же немного её утешило. Пип мрачно посмотрела на океан, будто прекрасно знала, о чём речь.
– Мне кажется, я тебя понимаю, – сказала она. – Когда я была в исправительном учреждении, то всегда считала, что мне там не место – да и было бы странно, считай я иначе. Но даже теперь, когда я живу на Землях фей, у меня до сих пор внутри пустота. Я не знаю, что такое чувствовать себя где-нибудь
