Двенадцать детей Парижа. Тим Уиллокс

      – А у него есть подходящий меч?

      – Король – вот его меч. Если Рец сможет извлечь его из ножен. Ладно, расскажи о своей жене.

      – Ее пригласили на эту проклятую свадьбу.

      – Действительно проклятую.

      – Я задержался на неделю. Мне стоит беспокоиться за ее безопасность?

      Гузман снова пожал плечами, словно речь шла о пустяках.

      – Париж кишит головорезами, но об убийстве знатной дамы, приглашенной на свадьбу, я бы слышал, – успокоил он старого друга. – С другой стороны, чем раньше она окажется в одной комнате с тобой, тем лучше. Могу я спросить, кто она?

      – Графиня из старинного сицилийского рода. Ее поместье, Ла Пенотье, находится в провинции Гиень. Она должна была музицировать на балу у королевы Екатерины вчера вечером.

      – Музыки не было. Бал отменили из-за покушения.

      Тангейзер принял эту горькую иронию молча.

      – Место, где поселили Карлу, знает один стюард из Лувра. Кристьен Пикар, – продолжил он после паузы.

      – Не слышал о таком. Во дворце тысяча с лишним слуг, а с этой свадьбой и того больше. Держись меня, – Эстраменьо кивнул на дверь ниши. – Когда они там кончат плести свои интриги, мы поедем во дворец. Собирается ближний круг, чтобы разрубить узел.

      Из двери вышел красивый мужчина лет пятидесяти в светло-сером камзоле, расшитым золотом. Вид у этого человека был усталый, но от него исходило ощущение силы. Чувствовалось, что это личность, играющая в кости с историей.

      – Один из твоих старых приятелей, Гузман? – поинтересовался он у испанца.

      – Ваша светлость, позвольте представить вам Матиаса Тангейзера, Cavaliere di Malta[7], не имеющего равных даже среди этого славного братства, – торжественно объявил Эстраменьо. – Мы вместе противостояли нечестивым туркам на Кастильском бастионе.

      Рец поклонился:

      – Альбер Гонди, герцог де Рец.

      – Для меня это честь, ваше сиятельство. Матиас Тангейзер, граф де Ла Пенотье, – представился госпитальер.

      – Нет, это для меня честь. Лучшие из нас склоняют головы перед подвигом Мальты. Как сказала сама королева, это «величайшая из всех осад». – Итальянский герцога был безупречен. – Прошу извинить, но меня ждут во дворце.

      – Так случилось, что у меня там тоже есть дела, – произнес Матиас.

      Альбер Гонди пристально посмотрел на него. Откровенность просьбы говорила в пользу Тангейзера.

      – Я провел здесь довольно много времени, обмениваясь ложью и полуправдой с людьми, чья честность сомнительна, – заявил Рец. – И оценю мнение человека со стороны, не затронутого интригами двора. Езжайте со мной. И если вы не против, по пути я спрошу у вас совета.

      – Я не испытываю особой неприязни к гугенотам, – предупредил его иоаннит.

      – Это хорошо, – сказал герцог. – Я тоже.